Страница 26 из 47
После пары стопок, Торстен немного разговорился, начал вспоминать свои приключения. А вспомнить ему было чего. Тем более что начинал он ходить по морям еще до второй мировой войны.
Как-то незаметно он ухитрился разговорить и меня. Под влиянием недавних мыслей я пожаловался ему, что хотел бы забрать к себе жену, но её вряд ли выпустят из Советского Союза.
Торстен задумчиво поскреб свою недельную щетину.
— Хм, когда-то у меня был приятель Янис Петерс, мы с ним познакомились еще до того, как Советы забрали себе Прибалтику. На одном судне года три вместе ходили. Потом пути наши разошлись, но в портах не раз встречались. Знаю, что сразу после войны он неплохо заработал на контрабанде. Но потом пограничники плотно перекрыли границу, так, что пришлось ему рыбацким промыслом заняться. Живет он где-то на побережье в Эстонии. Хотя сына успел в Швецию к тетке переправить, тот, пожалуй, лет на пять тебя будет постарше. Если хочешь, я с ним поговорю, он с отцом как-то ухитряется связь держать. Возможно, и тебе они смогут чем-то помочь.
Когда не знаешь, что предпринять, схватишься и за соломинку. Так и я сейчас сидел и размышлял, каким ветром сегодня мне принесло старого моряка. Не операция ли это нашего КГБ? Уж очень вовремя прикатил Торстен ко мне в дом. Но с другой стороны, на девяносто девять процентов это просто случай и больше ничего.
— Ну, что же очень здорово, — сказал я. — Действительно, поговори, вдруг что-то из этого получится.
Бутылку мы с Перссоном все же допили, после чего тот еще долго рассказывал меня моряцкие байки, дымя трубкой, пока нас не сморил сон.
Утром Торстен проснулся раньше меня. Но курить отправился на улицу. Наверно, заметил, как морщусь от табачного дыма.
Как ни странно, своего обещания он не забыл и подтвердил, что непременно поговорит с Адольфом Петерсом уже сегодня вечером, или завтра днем, после чего сообщит мне об итогах разговора.
После непременного утреннего кофе Перссон распрощался со мной и отправился в дальнюю дорогу. Как никак до Мальмё нужно было ехать километров пятьсот. Хотя, что еще делать пенсионеру, если есть кое-какие сбережения и пенсия. Езди, куда хочется, отдыхай, не хочу.
Мне же до этого было еще далеко, поэтому, проводив нежданного гостя, я начал собираться на работу. Сегодня у меня был особый день, я дебютировал в качестве повара. Только после получения вида на жительство Линда поверила в то, что я действительно работал поваром в советском посольстве, и дала возможность проявить себя в этом деле. Поэтому надо было поторапливаться, тесто ставить сегодня, моя работа.
Под внимательными взглядами трех женщин, я быстро замесил тесто для пирожков, пиццы и калиток.
Видимо мои уверенные действия произвели впечатление, потому, что все занялось своим делом.
Время до конца рабочего дня прошло незаметно.
После незамысловатой работы посудомоя, я даже несколько притомился, больше наверно морально, переживая за качество своей стряпни. Но переживал я зря. Все повторилось, как когда-то в Финляндии у Ритты.
К вечеру на витринах выпечки не осталось вообще. Линда с Ирмой с удивлением разглядывали пустые полки. К ним присоединилась и новая посудомойка, взятая вместо меня.
— Алекс, ты волшебник! — воскликнула Ирма. Для шведки она была, пожалуй, слишком эмоциональна. Линда, же помалкивала, погруженная в собственные мысли.
Наконец она вышла из них и сообщила.
— Алекс, теперь я верю, что президенту Финляндии понравилось, как ты готовишь. Не припомню, чтобы к вечеру у нас вся выпечка была разобрана. Пожалуй, завтра ты займешься еще и холодными закусками, а Ирма тебе поможет. Ну, как, справишься?
Ирма насупившись, переводила слова матери. До сегодняшнего дня все холодные закуски и салаты делала она и то, что сказала Линда, ей явно не понравилось.
— Ничего, на сердитых воду возят, — насмешливо подумал я и заверил хозяйку, что справлюсь и с закусками.
Переодевшись, я уселся в машину и отправился в Стокгольм на курсы изучения шведского языка.
После недолгих поисков нужного адреса, я подъехал к двухэтажному скромному зданию.
Зайдя в него, я показал направление сидящей у входа женщине. Та глянула в него и повела меня по коридору. Зайдя в свой класс я понял, что сильно ошибался в том, что в Швеции еще нет негров и арабов. Оказывается, они тут уже имелись.
В небольшом кабинете за столами сидели несколько человек. Трое из них точно были арабы, два типичных негра и три девушки по виду вьетнамки или тайки.
Они точно также с интересом разглядывали меня. Видимо, белые иммигранты здесь еще были редкостью. Железный занавес пока еще работал в полную силу.
Кстати, кабинет был неплохо оборудован, по типу наших лингафонных классов. На столах лежали наушники, а на столе преподавателя стоял большой магнитофон.
Пока мы с любопытством разглядывали друг друга, в кабинете появилась преподаватель, сухая, как вобла шведка, неопределенных лет.
— Здравствуете, дамы и господа, — громко сказала она по-шведски, и мы вразнобой тоже поздоровались с ней.