Золотой Человек

Заметив вошедших Яджо и Николая, он не встал, чтобы поприветствовать их, а лишь продолжил хлебать деревянной ложкой свою похлебку, пригласив гостей к столу. Они сели напротив, вязли из стопки по тарелке. Яджо стал накладывать себе и Николаю печеный картофель, хлеб и молоко. Юноша был несказанно рад, хоть и не подавал виду, такой еде. Уже месяц он питался одними яйцами, ягодами и вяленым мясом. А тут перед ним лежали горячие овощи. Он старался есть медленно, соблюдая приличие, но рука не слушалась его, запихивала картошку в рот все быстрее и больше. Тело его словно раскалывалось, горячая пища оживляла, пар выходил изо рта. Потихоньку он стал улавливать вкус. Старейшина, молча пережевывая хлеб, пододвинул вперед к Николаю чашечку с солью. Когда он посолил картошку, новый вкус вызвал мурашки. В голове мелькнула мысль, что он так рад простой картошке с солью, его порог потребностей значительно снизился. Жизнь в Централе, если вспоминать о ней, стала напоминать ему сверхроскошь, даже расточительство. Это ли часть тренировки? Должен ли он почувствовать, как мало на самом деле нужно человеку. Архел воспитывает голодом и морозом.

Они трапезничали очень долго, накладывая в свои тарелки по чуть-чуть. Когда с едой было покончено, Яджо, наконец, сказал:

– Я вернулся ни с чем, Старейшина. От стаи отстал один козел, очень шустрый. Выслеживал его целый день, а потом меня со спины пригрели, думаю стервятники. Если бы не юноша – он хлопнул по плечу Николая – то птицы бы заклевали.

Старейшина посмотрел на Николая, тот назвал свое имя и склонил голову.

– Что умеешь делать?

Николая этот вопрос словно прижал к стенке

– Я… я Золотой Человек

Старейшина посмеялся

– Мы здесь все золотые люди, парень. Каждый трудится ради других. Я догадываюсь, кто ты и куда следуешь. Тебе понадобится много долгохранящейся еды. А ее нужно отработать, понимаешь?

Николай кивнул

– В детстве я много работал в полях и садах. Что скажете, то и буду делать. Яджо согласился разделить со мной кров.

На этом они разошлись. Весь день до позднего вечера, сразу после бани, Николай отсыпался в постели, теплой и мягкой. Только солнце село, и небо окрасилось в синеву, на улице стало невыносимо холодно. Тишина. Собак, видимо, в деревне не держали, все равно воровать никто не станет. Николая попросили работать плотником. Предыдущий плотник не вернулся с охоты, и с тех пор скопилось множество сломанных вещей от обыкновенных игрушек до колес.

Николай работал охотно. С самого раннего утра он садился за верстак, иногда Яджо просил помочь в хлеву. Постепенно юноша привыкал к окружению, единственно, что было непривычно для его уха это тишина. Он отвык от нее за годы Централа. Здесь слышно только ястребов, свирель и еще какая-нибудь мелочь типа кокетливого девичьего смеха.

Старейшина навесил Николая как раз, когда тот закончил чистить рубанок. Маленький рост старичка делал его похожим на домового. Он сел на пень и молча наблюдал, как Николай работает

– Все у нас говорят о тебе

Николай протер лоб

– И что говорят?

– Поговаривают, что ты останешься среди нас – Николай решил промолчать – Ведь ты пришел в Архел, чтобы найти нас? Ты ищешь умиротворения, покоя.

– Никакого покоя я не ищу. Мне трудно будет объяснить, куда и зачем я иду. Но терять время мне точно нельзя.

– Ты хочешь вернуться? – старик покачал головой – Да-а… А ты знаешь, что империя пала, в Веридасе идет война. Все поделились на две части, но я и такие как мы пошли совсем по другому пути.

Николай посмотрел на него

– Ты тоже из Веридаса?

Старейшина улыбнулся и посмотрел вниз. Среди камней и щепок там лежал пожелтевший, вялый стебелек. Он поднял эту травинку, и она в тот же миг расцвела в его руке. Белые лепестки раскрылись. Старик с улыбкой смотрел на оживший цветок.

– Я не пошутил, когда сказал, что все здесь золотые люди. Я прибыл в эту деревню сорок лет назад. Тогда тут было все иначе, было намного меньше людей. Но все, кто пришел сюда искали только одного. Это покой. Все эти люди давно когда-то жили в империи и все они поняли, что, в конце концов, она падет, потому что в ее душе живет две сущности. Первая стремится к миропорядку, единению, правилам и законам. Люди ходят строем из дома в театр, из театра в столовую, в университеты, да куда угодно, но вместе. Действовать по указке, но жить правильно, в этом счастье. Вторые те, кто не может так жить, те, кто разочаровался в жизни и, стиснув зубы, ждут. Ждут, когда польется море крови, чтобы они смогли жить счастливо на чужих костях. Им нет дела до других. Все кто живет в Археле, ушли именно от этого, от нежелания примкнуть ни к первым, ни ко вторым. Нежелания убивать ни ради идеи, ни ради человека. Оба пути оказались неправильны, война тому доказательство.

– И что… разве вы не хотите остановить это? Не хотите вернуться и покончить с убийцей?

Стрик встал и отдал цветок юноше

– Такого не будет никогда. Пока живет империя, обе ее сущности будут при ней. Они будут уничтожать друг друга, причиняя боль. Ни тебе, ни мне это не исправить.