Страница 60 из 180
Четыре полуживых сопляка – это всё что осталось от некогда мощного и укреплённого блокпоста. Отчиму удалось захватить их в плен почти что без потерь (не считая легко раненого деда рыбака), и теперь Семёныч вовсю ими распоряжался. Он отдал приказ о сбросить все трупы в реку. Фашисты выполняли его приказ чересчур усердно. Под дулом направленной на них снайперской винтовки работорговцы скидывали в бурлящий поток реки не только своих убитых товарищей, но и сильно раненых, не особо считаясь с их криками о помощи. Глядя на это, Семёныч гневно морщил лоб, но молчал.
Дед Толик сидел на деревянном ящике из-под боеприпасов и, покуривая самокрутку, с прищуром поглядывал на мечущегося Давида. Герой открывал по очереди зелёные ящики, проверяя их содержимое. К своему огорчению, он так и не смог подобрать для себя приличной одежды. Казарма с соломенной крышей сгорела дотла вместе с формой воинов фашизма, поэтому герой и слонялся по всему полю боя в поисках хоть каких-то тряпок. Облазив всё вокруг вдоль и поперёк, он обессиленно опустился на корточки напротив дремавшего рыбака. И прильнув лбом к цевью карабина, глубоко задумался.
– У тебя ведь не было этого шрама? – Внезапно заговорил дед, указывая своим грязным пальцем на уродливую бурую полосу на плече.
Давид потрогал кончиками пальцев уродливый, растянувшийся на всё плечо шрам, доставшийся ему на память от Вепря. Жуткая звериная харя всплыла перед глазами героя, и он, зябко передёрнув плечами, ответил:
– Там в развалинах города я встретился со старым знакомым... Если бы не Сабир, уже бы кормил червей на дне канавы.
– Кто таков?
– Начальник Дружины убежища. Я думал, что убил его, но на деле он оказался живее всех живых. Прострелил мне ногу и плечо... Сабир погиб, спасая меня и Мариам от верной смерти.
– Очень занимательно... – Пробурчал старик, попыхивая папироской. – На вид твоим шрамам не меньше года, сколько живу, в первый раз такое вижу. Хотя погоди, вру – второй...
Герой осторожно потрогал сизый бугорок, оставшийся от пули, и, немного замявшись, ответил:
– Когда я пришёл в себя, мои раны уже не так кровоточили. Я не знаю, какое средство применили эти работорговцы, но оно помогло мне как нельзя лучше.
Поднявшись на ноги, Давид продолжил свои поиски, а старик, забычковав папиросу, закурил новую, глядя куда-то вдаль помутневшими глазами. Вдоволь налазившись по холодным окопам, герой уже было оставил всякую надежду, как вдруг его позвал отчим.
Семёныч вовсю руководил погребальной процессией, не давая пленным время на отдых. Бедолаги обливались потом и падали с ног от усталости, но отчим не давал им спуску, угрожая быстрой расправой.
– Давид, подойди, – подозвал пасынка Семёныч, – вот этот сопляк говорит, что знает, куда утянули твои пожитки.
– Так и есть, господин, – отозвался один из пленных, – я стоял в карауле, когда вас притянули сюда разведчики. Они обыскали вас и отнесли все ваши вещи в холодный склад...
– Где находится холодный склад? – Не желая больше слушать плаксивые причитания пленного, спросил Давид.
– Около помоста, вы его сразу узнаете по ржавой плите.
Не теряя времени, герой отправился к реке. Осмотревшись, он разглядел под слоем специально набросанного сверху мха и камыша ржавые металлические петли. Могучий навесной замок нависал на петлях, и герою понадобилась вся его сила и выносливость, чтобы сбить его при помощи приклада карабина.
Изнутри повеяло сыростью и гнилью. Склад представлял из себя обычный погреб с приставной металлической лестницей, уходящей на пару-тройку метров под землю. Спустившись вниз, герой снял со ступеньки прикреплённый фонарь и осветил помещение. Склад был не более десяти метров в длину и пяти в ширину. На деревянных полках стояли грубо сколоченные ящики со всяким хламом, под ногами валялись наполовину изгнившие мешки с какой-то ветошью. Противоположная стена была целиком заставлена бочками с горючим.
Немного порывшись, Давид всё-таки отыскал подходящую его комплекции одежду – почти что новые сапоги и форму работорговца. За неимением другого варианта, герой натянул на ноги чёрные штаны с подтяжками и прикрыл свой торс чёрным фашистским кителем, предварительно отпоров с него все шевроны и надписи. От фуражки Давид отказался, зато, порывшись по ящикам, обнаружил чёрную балаклаву с прорезями для глаз и рта. На одной из полок его поджидал старый знакомый РПК, сохранившийся в целости и сохранности.
Через десять минут Давид был полностью укомплектован и готов ко всякого рода пакостям. На его груди красовалась старенькая разлезшаяся разгрузка, вмещающая в себя запасные рожки на 45 патронов. Почти что целый, но пустой вещмешок занял своё место между лопаток героя. Взять здесь больше было нечего, и он поспешил наверх, к солнцу.
Пленные закончили свою чёрную работу и выстроились в одну линию перед Семёнычем, толкавшим им длинную и поучительную речь. Герой терпеть не мог этой черты характера в своём отчиме и постарался обойти эту компанию стороной. Старик сидел на прежнем месте и всё так же попыхивал папироской. Под его ногами валялось парочка докуренных до предела бычков.