Страница 52 из 180
Бородач всё так же неловко плюхнулся у костра на своё место и молча уставился на пляшущие языки пламени.
– Эй, короста! – Позвал бородач одного из рабов. – Неси сюда скорей. Да пошевеливайся! Если огонь погаснет, будешь сам разводить.
Небольшой мужичок, которого бородач обозвал коростой, подбежал к костру, таща охапку поленьев, и бросил её в огонь. Горящие угли рассыпались по площадке и костёр погас.
– Ты что, собачье отродье, вообще берега попутал? – Орал Борода, избивая поленом мужичка.
– Да я ведь... – пытался оправдаться тот.
– Что я? Что я?! Голова ты от... дырявая! Я сколько тебе раз говорил, акацией жара нагони, а после и паслёну подкидывай. Вот баран. – Негодовал бородач, дуя на угли, жутко перекосив рожу.
Распалив костёр, он немного успокоился и умостился на своё прежнее место, помешивая палочкой угли. Заметив, что герой за ним наблюдает, произнёс:
– Господин унтер-офицер тобой интересовался.
– Что ему от меня нужно? – Спросил герой.
Борода зябко одёрнул плечами, будто стряхивая со спины надоедливую муху, и перекосив рот, ответил:
– Я говорил тебе, что некоторых рабов господин унтер-офицер выделяет среди прочих и дарует им своё покровительство? Так вот, как бы тебе мягче сказать, господин офицер слегка не так интересуется женщинами, как мы с тобой. Вернее, он их вообще не переносит, предпочитая женское общество мужскому.
– Я не совсем понимаю...
– Послушай, парень, честно сказать я тебе не завидую. Ничего здесь не попишешь. Когда он придёт за тобой, представь себе, что это всё происходит не с тобой. Хотя кто знает, может тебе это и понравится...
Ворота со скрипом открылись и в темницу вошли трое конвоиров во главе с женщиной по прозвищу "Изверг". Когда они приблизились, герой смог разглядеть несколько буханок чёрного хлеба в руках у одного из работорговцев. Давид ожидал, что сейчас начнётся свалка за еду, как и в прошлый раз, но всё развернулось несколько иначе. Вместо того чтобы приблизиться, рабы наоборот прибились спинами к стенам, так что около костра остались сидеть только Давид, Мариам и бородач. Повисла гробовая тишина, которую нарушила женщина-изверг.
– Кто из вас, выродков, проголодался? Неужели никто? – С этими словами она взяла из рук напарника буханку и подняла её над головой. – Желающих нет? Ну же, смелей, есть среди вас настоящие мужчины?
Герой недоумевающе наблюдал за происходящим, в то время как Бороду, казалось бы, ничего не интересовало и он всё так же наблюдал за племенем костра, изредка помешивая угли палкой.
От стены отделился один худосочный юноша, и Изверг коварно заулыбалась, вытаскивая из-за пазухи плетёную нагайку. Она занесла руку, но её кисть перехватил один из конвоиров.
– Господин унтер-офицер запретил тебе портить товар. – Заявил перехвативший её руку работорговец.
– Я прекрасно знаю об этом приказе. – Прошипела Изверг, выдёргивая кисть из его ладони. – Но ты прекрасно видишь, что этот раб добровольно идёт на трёпку ради лишнего пайка. Я лишь преподам ему урок. И впредь не вставай у меня на пути, иначе рискуешь оказаться на его месте. Ты знаешь, к чьим советам господин унтер-офицер будет прислушиваться.
Даже в этой тускло освещённой яме герой смог различить, как побледнело лицо незадачливого заступника, и, выпустив руку, тот отступил. Первый удар нагайкой пришёлся по лицу юноши-раба, рассёкши кожу под глазом жертвы. Кровь залила лицо несчастного, и он с криком повалился на землю. Изверг продолжила избивать его уже лежачего, пока жертва не перестала кричать и подавать признаки жизни. Вытерев капли крови с хлыста об безжизненное тело, она бросила ему на спину заработанную буханку и довольно заулыбалась.
Всё это время в темнице стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь криками жертвы и злорадным полусмехом-полурычанием истязательницы. Работорговцы кинули по сторонам остатки еды, и уже было думали уходить; но сознание вернулось к Мариам в совсем неподходящий момент. Когда она открыла глаза, Изверг уже закончила своё чёрное дело, и перед ней лежал безжизненный кусок окровавленного мяса, некогда бывший молодым юношей.
От полученного шока Мариам истошно закричала, и кровожадный глаз женщины-палача хищно пал на неё доселе незамеченную особу. Изверг заметила цветущую юность и красоту рабыни, которую ещё не успели изуродовать грязь и рабский быт. И она направилась быстрым шагом к Мариам, попутно доставая уже припрятанный за пазуху хлыст.
Герой наблюдал за всем этим будто во сне. Вот лежавшая на его коленях Мариам с испугом поднимается на ноги, а Изверг уже в паре метров заносит руку с хлыстом. Как вдруг не понимая и не отдавая себе отчёт в том, что происходит, он подрывается с места, совсем не чувствуя боли в ногах. Рывком преодолевает эти пару метров и, что есть силы, обрушивает удар кулаком прямо в лицо Изверга.
Наблюдающие за этим конвоиры заметили лишь смазанное движение, и спустя мгновение Изверг рухнула на землю с неестественно вывернутой шеей. Удар по голове героя пришёлся откуда-то сзади, и он с опозданием понял, кто нанёс ему этот сокрушительный удар поленом по затылку. Картинка перед глазами поплыла, а в ушах раздался уже привычный для него звон. За это время его так часто били по голове, что, похоже, это начало входить для него в привычку.