Страница 50 из 180
– Ну что, падаль, жрать подано! – Усмехаясь, произнёс один из конвоиров, бросая под ноги людям небольшой ворох тряпья.
Вся орава рабов, не сговариваясь, бросилась на подачку, отталкивая друг друга. В сторону героя покатился наполовину изгнивший кочан капусты, но его тут же перехватила какая-то тощая девочка. Еду мгновенно расхватали, и рабы разбежались кто куда, прижимая к груди свою добычу. Какое-то время до ушей Давида доносились звуки потасовок и делёжки, но вскоре всё утихло.
Конвоиры подозвали бородача и о чём-то долго с ним разговаривали, много жестикулируя и указывая в сторону героя. Потом передали ему небольшой свёрток и, развернувшись, зашагали прочь из этого затхлого, пропахшего смертью и мочой адского места. Борода вернулся к костру и, устроившись поудобнее, развернул свёрток. Внутри оказалась слегка заплесневевшая буханка чёрного хлеба и луковица. Бородач приступил к трапезе, отламывая не спеша от буханки куски и загрызая их луком. Вокруг него собралась пара человек, но одного его взгляда хватило, чтобы несчастные отошли подальше.
– На вот…. Подкрепись, – произнёс бородач, протягивая ломоть хлеба герою, – и в другой раз не зевай. Хозяева тобой заинтересованы...
– Мной?
– Приказали присматривать, чтобы ты от голода не сдох. Даже не знаю, хорошо это для тебя или не очень. Я всего один раз видел, чтобы хозяева так за товаром присматривали... – и тут Борода оборвал свою речь.
В нескольких десятках метров послышался режущий душу женский крик. Борода тут же поднялся и последовал к месту, которое Давид поначалу принял за кучу изгаженного тряпья. Из-под тряпок, упираясь лопатками в землю, выползло какое-то создание, отдалённо напоминающее человека, и на него тут же набросилось два хищных силуэта. Спустя пару секунд в эту неразбериху вклинился худощавый силуэт бородача. Послышались хлёсткие звуки ударов, и неизвестные разбежались в разные стороны, оставив лежать свою жертву без сознания.
Бородач наклонился к пострадавшему, прощупывая пульс, и убедившись, что тот жив, вернулся на прежнее место. Умостившись удобнее перед костром, он вперил свой задумчивый взгляд в огонь:
– Все мы рано или поздно одичаем до их уровня. С каждым днём всё больше утрачивая человеческое начало, мы рискуем полностью забыть, кем мы являемся, отправившись во мрак. Человеку лишь дано право решать, каким именно поступком он пересечёт эту тонкую линию разума и инстинктов. – Последние слова бородача не предназначались кому-то определённому, скорее это были размышления вслух. Но герой уловил некую иронию в его интонации и злобной ухмылке.
– Что там произошло? – Произнёс герой, проглатывая последний кусок хлеба, и пересыпая крошки с ладони в рот.
– Где? – Непонимающе проговорил Борода.
– Ну, там! – Произнёс Давид, указывая рукой по направлению кучи с тряпьём.
– Там... – будто выныривая из глубокого транса, произнёс бородач, проведя взглядом за рукой героя. – Ах да. Парочка парней решили позабавиться. Примерно в одно время с тобой притащили новенькую. Хозяева приказали следить, чтобы товар не попортили, вот я и...
Не дослушав его, герой, превозмогая боль, дополз до неизвестной и, повернув её лицо к свету, узнал в ней Мариам.
– Мариам... Ты жива? С тобой всё в порядке? – Позвал её герой, вытирая своими ладонями её закопчённое сажей и пылью лицо.
Девушка лишь слабо взмахнула ресницами, силясь открыть глаза, но так и осталась лежать без чувств, не реагируя на попытки Давида привести её в сознание. Обхватив её хрупкое тело руками, он сквозь жуткую боль в ноге, переборов себя, поднялся на ноги, и, хромая, побрёл к костру.
Сквозь мрак по глазам ударил ослепительно яркий свет, пару секунд больно резавший сетчатку глаз. Безжизненные стены темницы сменились белыми, будто накрахмаленные простыни. Он услышал звуки стрельбы и крики женщин и детей. Они молили о пощаде, но их крики оборвали автоматные очереди. Спустя несколько мгновений он узнал своё родное убежище, свой дом, пылающий огнём войны. Герой стоял посреди Комнаты Хранение Оружия. За столом сидел Кузьма. Он был привязан верёвками к стулу, а на его лице не было живого места от синяков и побоев. В груди Кузьмы торчал штык-нож, пригвоздивший его к спинке стула. За спиной послышались шаги и чей-то знакомый до жути скрипучий голос.
– Тебе не скрыться от меня, щенок! Я достану тебя из-под земли, чего бы это мне ни стоило.
Перед Давидом предстал Вепрь в том самом обличии, которым он увидел его в первый раз. Жуткая кабанья морда с полыхающими адским пламенем глазами будто приросла к его телу, слившись с ним в одно целое. Жуткая кабанья пасть открылась, обнажив ряд крепких желтоватых клыков, и вепрь прыгнул на свою жертву, сбив её своим корпусом на землю.