Страница 20 из 180
– Чего скалишься? Не вижу повода. – Сдавленным голосом произнесла медсестра.
– Да так... Есть причины. Сработала моя растяжка. Долго ещё идти?
– Нет, через метров пятьдесят будет развилка. Налево пойдёшь – в лазарет попадёшь.
– Направо пойдёшь – женатым будешь?
– Почти... Направо – пыточная, и мне кажется, что Вепрь со своими дружками именно там тебя и поджидает.
– Охраны много?
– В мирное время там всегда наряд дежурил, если начальник безопасности допрос проводил. Сейчас не знаю, будем надеется, что твой отец ещё жив.
Остаток пути Давид и Анфиса (а это были именно они) проделали без происшествий. Подходя к развилке, герой уже несколько раз (про себя, конечно) успел поблагодарить смекалистый женский ум.
Своей формой и ролью раненого солдата он был обязан Анфисе, это она предложила ему переодеться и пробраться в пыточную без боя. Как оказалось, запасливая женщина приберегла у себя китель дружинника и платье медсестры. Когда герой поинтересовался, зачем ей такое разнообразие форм в гардеробе, то женщина густо покраснела, и он решил оставить эту тему. Тряпочный бинт, накрученный на голову, завершал всю картину, для убедительности белую ткань решено было запачкать красным вином.
Чем ближе к развилке они подходили, тем тесней становилось в помещении. Повсюду вповалку на полу лежали раненые, а медсёстры в белых халатах сновали между ними, ведомые предсмертными хрипами и болезненными стонами.
– Всё, дальше сам. Я пока здесь останусь, дальше небезопасно. И помни о нашем уговоре. – Заявила Анфиса, направляясь в сторону лазарета.
Давид утвердительно кивнул и в полном одиночестве свернул вправо. Пройдя около ста метров, герой убедился, что далее не было ни души, не считая ржавой металлической двери в самом конце коридора.
– Никаких тебе ответвлений, прямо кишка бетонная. – Проронил себе под нос Давид, заряжая автомат.
Но всё же одна дверь рядом с пыточной была. Это была дверь маленькой уборной, и, открыв её как раз, когда герой намерился незамеченным проскользнуть в пыточную, навстречу ему шагнул огромный верзила, подтягивая на ходу штаны.
– Кто такой?! Почему не на передовой? Я сейчас начальнику все доложу.
Герою некогда было возиться с этим увальнем, и молниеносным движением он выхватил из-за пазухи нож-кастет. Шагнув противнику на встречу, он ударил что было сил острием в шею.
Верзила, упал на колени, и жутко выкатив глаза, попробовал позвать на помощь, но изо рта донеслись лишь булькающие звуки. С силой вырвав лезвие из горла жертвы Давид принялся открывать тяжёлую металлическую дверь, не дожидаясь, пока тело верзилы начнёт биться в конвульсиях.
Внутри героя ожидал неприятный сюрприз. Двое дружинников, которых он видел возле трансформаторной, держали за руки Громова-старшего, причём один из них держал в руке нечто похожее на раскалённый прут, а над ними троими возвышалась мощная фигура, исполняющая роль палача – начальник безопасности. В углу пыточной пламенела огнём преисподней огромная печь, где сейчас раскаливались добела орудия пыток. Герою приходилось видеть эти жуткие приспособления разве что в учебниках по истории, и вот – история на его глазах будто ожила. Больше мебели в комнате не было, не считая стула, на котором обессиленно развалился Семёныч, миски с водой в ногах жертвы и небольшого аккумулятора, подсоединённого проводами к стулу.
На скрип навесов отрывающейся двери все четверо обернулись и с удивлением уставились на Давида. Тишину нарушил Вепрь:
– Вот и вся семья в сборе. А я уже вас заждался.
Не говоря ни слова, герой вскинул автомат и дал длиной очередью по начальнику охраны и дружиннику с прутом. С трёхметрового расстояния автоматная пуля калибра 5.45 с лёгкостью прошила всю громоздкую броню противника, и герой про себя довольно отметил, что прав был отчим в бесполезности бронежилета перед стрелковым оружием. Оба тела рухнули как подкошенные и вскоре их предсмертные хрипы стихли. Оставшийся в живых сотрудник дружины с ужасом попятился к противоположной стене и поднял руки верх.
– Не убивай... – Это были его последние слова, перед тем как Давид всадил в него остаток рожка. Сползя вниз по стене, он оставил на ней не меньше литра своей крови и, упав набок, уставился куда–то вдаль остекленевшими глазами.
Не теряя времени, герой кинулся помогать отчиму встать, но тот жестом показал, что он в порядке и сможет идти сам. Поднявшись на ноги, Громов-старший, вопреки призывам пасынка убираться отсюда быстрее, направился не к двери, а к распростёртому на полу телу Вепря. Нагнувшись над ним и недолго повозившись с маской, Громов нашёл–таки нужные крепления.