Страница 36 из 180
Ветхая хибара казалась крайне ненадёжной. Находясь в здравом уме, герою никогда бы в жизни не пришла идея обосноваться в тридцати метрах от надёжного берега. Но, по всей видимости, местного аборигена всё устраивало. Громовы преодолели хлипкий мостик без происшествий и, приближаясь к входной двери, Семёныч предупредил пасынка:
– Здесь живёт мой старый знакомый, он несколько странный, но ты не обращай на это внимания. Вообще-то он мужик хороший, всегда готов помочь.
Поднявшись по деревянным ступеням на небольшое крыльцо, Семёныч громко и напористо постучал в дверь. За Громовыми с любопытством наблюдали Мариам и Сабир, которых Семёныч по известной только ему причине оставил на берегу. Некое чувство опасности будто хлыстом ударило в голову Давида. Действуя на уровне инстинкта, не отдавая себе отчёта в том, что он делает, схватил отчима за рукав и отдёрнул прочь от двери. Сразу же за этим последовали два выстрела один за одним. Если бы отчим остался стоять на прежнем месте, он сейчас был бы похож на дуршлаг, ведь неизвестный стрелял дробью. Растерявшись от такого поворота событий, Семёныч заорал дурным голосом:
– Ты чего, Толян?! Рехнулся?! Совсем мозги пропил?! Это я, Санёк Громов! Открывай, пока я твой сарай к чёртовой бабушке не разнёс!
За дверью послышались шаркающие шаги, а следом и сиплый мужской голос:
– Саня, ты?
– Нет, мать твою за ногу, Папа Римский!
Входная дверь отворилась, и на пороге показался низенький дед. На вид ему было не меньше восьмидесяти. Лысая морщинистая голова блестела в лучах луны, будто отполированный металлический шар. Седая борода доходила до груди, такие же седые косматые брови нависали над уставшими старческими глазами. У него был большой с горбинкой нос, закрывавший почти поллица и дряблые мешки под глазами. Только увидев Семёныча, дед опустил длинный ствол ружья.
– Ты чего решил здесь сафари устроить? Охотник чёртов. Ты ж нас чуть не убил! – Произнёс отчим, пожимая руку деду.
– Время сейчас неспокойное... Вот и приходится перестраховываться... Ты заходи, чего на пороге стоять! – Ответил дед.
Немного потоптавшись на месте, Семёныч неловко заговорил:
– Послушай, Толян, я ведь не сам… я со своим сыном и с парой новых друзей...
– Так зови и их, у меня, конечно, места мало, но, как говорится – в тесноте да в не обиде.
Отчим помахал Мариам рукой, дескать: "всё в порядке", и первым шагнул вовнутрь хибары. Герой последовал за ним. Внутри домик оказался немного больше, чем казался снаружи, но всё же меньше, чем комната Давида в убежище. Пара грубо сколоченных деревянных стульев, массивный, с полкомнаты, стол, настил из камыша, исполняющий роль кровати, и гора пустых стеклянных бутылок, сложенных в углу. Небольшое помещение скупо освещал почти догоревший огарок от свечи, бросая на стены пляшущие загадочные тени.
Хозяин хижины остался стоять в дверях, поджидая спешащих по мостику Мариам и Сабира. Когда все четверо оказались внутри, он закрыл на металлический крючок входную дверь и обернулся к гостям.
– Саня, ты принёс?
– Давно ты стал двери запирать? – Вопросом на вопрос ответил Семёныч.
Дед лишь устало махнул рукой и молвил:
– Да навесы разболтались, починить некогда... Чтобы ветер дверями не хлопал... Ты принёс?
– Вот держи. – Протянул хозяину свою флягу отчим.
Дрожащими руками дед принял сосуд и принялся озираться в поисках стакана. Не найдя никакой подходящей тары, старик надолго прильнул к горлышку. Герою было видно, как быстро задвигался его выпирающий кадык на старческой шее.
– Ты всё это время таскал на поясе спирт вместо воды? – Прошипел на отчима Давид. На что тот лишь пожил плечами.
Наконец-то оторвавшись от фляги, хозяин хижины с порозовевшим лицом ожившими глазами осмотрел гостей. Пересёкшись взглядом с Мариам, молвил:
– Где это вы так испачкались? Как поросята, ей-богу. Пойдите-ка, искупайтесь.
Сабир грозно раздул ноздри и с гневом сказал:
– Спасибо тебе, добрый человек, но мы обойдёмся без твоей помощи...