Страница 139 из 180
Бородач с наслажденьем откусил кусочек и показательно, закатывая глаза от удовольствия, принялся жевать. Позади послышался треск и громкий скулёж. Упав на спину, герой увидел привязанного к крыльцу одной из изб плетёным канатом Мишу. Канат хитро обкручивал его мохнатое тело и был завязан узлом за перила крыльца. Как бы ни рвался медвежонок, толстые брусья не поддавались, а петли на его теле стягивались всё сильнее и сильнее, причиняя животному дикую боль. Завидя смотрящего на него хозяина, медвежонок жалобно заскулил.
Стародуб вздёрнул на задницу обмякшее тело Давида, и, указывая на истекающий жиром и соком кусок мяса в руке, проговорил:
– Больше всего я люблю икры и ляхи. В них само больше мяса и меньше костей. У женщин неповторимый вкус вымени и ягодиц. Конечно, женщины намного вкусней и мягче мужчин, их мясо не надо вымачивать, чтобы избавиться от привкуса мочи, но, к сожалению, женщины в этих краях большая редкость. Охота здесь идёт не шибко хорошо, в основном отряды военных, или же желающие сократить путь торговцы. Простые путники тоже, бывает, попадаются, но довольно редко. Ты знаешь... Я ведь достаточно долго занимаюсь эти делом. И могу с уверенностью сказать, что научился определять характер человека по его вкусу... Чего смотришь? Вот этот немного солоноватый с металлическим привкусом, значит, был трус. А оно ведь так и есть. Пришёл к нам со своим разведывательным отрядом прямиком из Южного. Там говорят, Ярл за мою голову большую награду дал – так вот, желающие так и прут. И мне не плохо, мой народ уже давно так не питался! Каждую неделю по два-три жмура. Ты знаешь, я подумываю попросить повысить вознаграждение за мою голову. В нашей общине планируется пополнение, а значит, еды понадобится ещё больше...
Герой сплюнул изо рта остатки блевоты и с ненавистью посмотрел на Стародуба. Почему он тогда не убил его в лесу? Не прояви он слабость, и всего этого не случилось бы. А бородач, будто ни в чём не бывало, продолжал свой рассказ:
– Так о чём это я? Да, точно, о характерах. Так вот, этот наёмник поначалу держался, даже пару раз мне в лицо плюнул, но, когда я пустил всех его людей под нож, сдался. Начал молить меня о пощаде. Говорил, что у него семья, что у него двое маленьких детей. Я слушал, соглашался, кивал. Он даже поклялся мне в верности, а я пообещал его отпустить, когда всё обдумаю. Ты бы видел его лицо?! Ха-ха! Он до последнего думал, что я его помилую! Глупец! Его мясо солоноватое, у лжецов и торгашей с кислинкой, а у имеющих хоть маломальскую власть – с горчинкой. А какой привкус у тебя?
– Сам попробуй! – Ответил Давид и смачно харкнул бородачу в ненавистную харю.
Стародуб с улыбкой вытер грязное лицо и ответил:
– История повторяется... не ты первый. Посмотрим, что запоёшь через пару дней. Эй, Лиственница! Ясень! Хорош жрать! Отнесите нашего гостя в хлев к остальным. А когда с ним разберётесь, ступайте к дороге и вытянете из ямы тела убитых. Предыдущих тоже тащите сюда, пока мясо не испортилось, нынче солнце парит! Возьмите себе в помощь пяток людей и ступайте! А где эта, чёрт побери, Берёзка?! Опять к ужину опоздала!
– Я тут, папочка! – Послышался звонкий девичий голосок, и на поляну выпорхнула стройная красивая девушка.
– Опять к дороге бегала на купцов смотреть? Сколько раз тебе говорить, не играй с едой!
– Да нет, папочка, я...
Дальнейшее герой не расслышал, двое каннибалов схватили его за руки и плечи и потянули к пропахшему мочой и экскрементами хлеву. Ветхая криво сбитая дверь распахнулась и его с порога бросили на покрытый пакостью пол. В рот и в волосы забились опилки и он, сплюнув, осмотрелся. Хлев был небольшим, но под завязку забитый пленниками. Здесь было не меньше десятка мужчин и одна женщина. К толстой деревянной стойке с закинутыми за спину руками был привязан Фёдор.