Страница 26 из 99
И потянулось время. Арине хотелось спать. Почти всегда. Возможно, последствия неудачной попытки суицида. Возможно – гормональный сбой. Возможно – попытка тела защитить себя от будущих посягательств. Так или иначе, но последние два дня она провела в постели, предоставленная сама себе.
В редкие минуты пробуждения и бодрствования, бессмысленно изучала интерьер. И если сначала ей нравились завитушки, украшающие стены и лепнина под потолком, то спустя какое-то время, они начали ее дико раздражать.
Успокаивая себя молитвой и легкими поглаживаниями еще плоского живота, Домрачева держалась. На губах то и дело распускалась нежная улыбка. По-своему, даже глупая. Ведь существо, растущее в ней, уже все чувствовало и понимало, а значит – она должна посылать ему или ей позитивные импульсы. Впервые после встречи с Бекетовым захотелось жить. Ради этого маленького создания, ради возможной будущей встречи с его отцом.
Мысли о Святе ее не отпускали. Раз за разом анализируя произошедшее накануне, Арина сумела прийти к единственному верному выводу. Все так и должно было случиться в их жизнях. Они могли встретиться лишь так, спонтанно на дороге, а потом – на лестнице. Они должны были влюбиться в друг друга именно там, на балу. И тем более, должны были переспать. Их встреча была предначертана свыше.
Давно уже девушка мысленно не обращалась к Всевышнему. Как раз после случая, когда сбежала из монастыря. Но сейчас, она тихонько шептала все те заученные молитвы, и просила об одном. Не о своем благополучии, и даже не о том, чтобы Тимур ее отпустил. Она молилась, чтобы когда-нибудь ее любимый ювелир сумел подержать их сына на руках.
Арине казалось, что должен родиться именно мальчик. Такой же упрямый и такой же талантливый, как его отец. И он обязательно унаследует чудесные волосы своего папы, такого же пшеничного оттенка. Подобные мысли и помогали ей не сойти с ума в этом тихом, почти безмолвном доме.
Еще одной отрадой для пленницы были посещения врача. Уже немолодой старичок смотрел на пациентку внимательно, по-отцовски сопереживал. Он, как в прочем и она, не имел право голоса. Тем не менее, Рина ощущала его заботливое отношение.
Александр Александрович, или Сан Саныч, заглядывал к ней каждый день. Проверял состояние рефлексов, спрашивался о ее питании, снах, реакции на различные житейские факторы. И девушка спокойно на все отвечала. Порой немного задерживался, и рассказывал ей казусные ситуации, которые приключались с ним в больнице. Иногда и о студенческих годах. В такие редкие моменты Арина улыбалась. Нет, не смеялась. Смех в подобной ситуации был для нее непозволительной роскошью. Вот улыбка – это ее маленькая, но вырванная из цепких кликов зверя, радость.
Ведь как же сложно целыми днями лежать в постели, смотреть в потолок, и молчать. Ее тяготила неизвестность. Видя это, Сан Саныч дал рекомендацию посетить женскую консультацию. Необходимо было стать на учет, сдать кучу анализов, сделать по возможности УЗИ. Что-то из всего перечисленного с ней уже делали, пока была без сознания. Сейчас, Домрачева и сама хотела вырваться куда-то. Лишь бы подальше от этого ненавистного дома. Потому, была искренне рада заботе врача.
В дверь тихо постучали, и та тут же распахнулась. К большому сожалению Арины на ней не было засова. Существовала бы хоть какая-то видимость уюта и защищённости от посягательств узурпатора, держащего ее в плену.
- Доброе утро, Соня.
- Какого черта? – тихо буркнула, оборачиваясь. – Чего приперся?
Перед ней стоит сам виновник ее состояния. Тимур Бекетов. Этим февральским днем он выглядит шикарно. Домашние брюки подчеркивают массивность мужских бедер, серая футболка с глубоким воротом демонстрирует небольшую темную поросль на груди, оттеняя смугловатость кожи.
“Странно, а раньше он предпочитал эпиляцию,” - не в тему мелькнула шальная мысль в девичьей голове.
- И я рад тебя видеть. – с усмешкой парировал гость, делая шаг к ней.
- Не обольщайся.
-О, моя прелесть сегодня не в духе? – медленно переспрашивает мужчина, подходя ближе. – Токсикоз начался?
Арина подняла на него глаза. Ничего не выражающим взглядом осмотрела с головы до ног. В итоге, на лице мелькнуло пренебрежение и безразличие, которыми девушка была переполнена:
- Не твое дело!
- Ошибаешься, любовь моя. Теперь ты и этот ребенок – сугубо мое дело.
Она ослышалась? Возможно слуховые галлюцинации? Ведь не может быть, чтобы он говорил это искренне.
- Наверное ты забыл, - подтягивая коленки выше, спокойно напомнила: - Я от тебя ушла. Ребенок не твой, как в прочем и я больше не твоя.
- От меня так просто, милая моя, не сбегают. – тихо прошептал бывший супруг. Ладонь он положил на ее ступни, позволяя чувственно заскользить выше. Это прикосновение заставило Домрачеву невольно вспомнить все то, что она пыталась забыть. Отшатнувшись, рявкнула:
-Руки убери.
- Наконец-то, - неожиданно громко воскликнул Тимур. Заметив ее смятение, пояснил: – А то мне уже порядком надоело твое безразличие. Вот гнев… другое дело…Я упиваюсь твоей ненавистью и злостью, любовь моя.