Страница 122 из 123
Никита забрал меня из больницы. Дома я подошла к серванту и долго стояла перед ним, не решаясь повернуть ключ и открыть дверцу. Наконец вдохнула глубоко и… В ящике ничего не было. Старые счета, альбомы с фотографиями, нужные и ненужные бумажки. Дядипашин дневник и карта кладов. Погремушки не было. Значит, мне не показалось. Костя действительно утащил ее потихоньку, и в тот момент, когда я спасла их с Никитой, она исчезла. Я села на пол и дала волю слезам – слезам по всему, что произошло. Слезам облегчения.
Поздно вечером мы с Никитой лежали в постели, пили шампанское и ели виноград. Я рассказала ему все то же, что и Косте. Но этого было мало. Нет, я не собиралась рассказывать о том, как вытащила их, но хотела знать, что Никита думает о подобных жертвах. И поэтому снова заговорила о Линке, о том, как Костя готов был отдать свою жизнь – лишь бы она… не выжила, нет, просто прожила чуть дольше.
- Не забывай, что Линка могла бы родить ребенка, - возразил Никита.
- Ну ладно, тут особый случай, но вообще… Вот представь… - я вспомнила, как дьявол говорил со мной об этом еще раньше. О свободе выбора, жертвенности. – Вот представь, в квартире пожар, я могу спастись, но ты погибнешь. Или я могу тебя спасти, но тогда погибну сама. И вот, допустим, я тебя спасла, а сама задохнулась или сгорела. Что ты после этого будешь чувствовать?
Никита поставил бокал на тумбочку и долго молча смотрел в потолок, закинув руки за голову.
- Ты имеешь в виду, что бы я чувствовал по отношению к тебе? – спросил он наконец. – Был бы я тебе благодарен или ненавидел за чувство вины, которое пришлось бы испытывать?
Я вздрогнула – настолько точно он угадал мои мысли – и кивнула.
- Понимаешь… Я не знаю, было бы это чувством вины или просто горем от того, что я жив, а ты нет. Что ты умерла, чтобы спасти меня. Но одно могу сказать точно. Даже если бы я чувствовал свою вину, ненавидеть тебя не смог бы. Ведь ты бы сделала это потому, что любила меня.
- Дьявол пытался мне внушить, что нет никакой любви. Что люди все делают только для себя. Совершают якобы благородные поступки для того, чтобы их потом не мучила совесть. А вдруг умереть для меня было бы легче, чем жить и думать о том, что я могла тебя спасти, но не спасла.
- А какая разница? – покачал головой Никита, приподнявшись на локте и глядя мне в глаза. – Какая разница, почему ты сделала это, если сделала? Если б ты не любила меня, ты бы выбралась из огня сама и убедила себя, что другого выхода не было. Что ты ничего не могла сделать. Разве нет?
Я устроилась на работу в небольшое туристическое агентство. Мои сослуживицы – пять женщин в возрасте, как сказал Никита, от пионерки до пенсионерки. Они все абсолютно разные, но мы поладили, вместе пьем чай, делимся рецептами пирогов и немножко сплетничаем. Никита продал два бара и открыл консалтинговую компанию. В третьем, том самом, где мы встретились, он иногда стоит за стойкой и смешивает коктейли – для собственного удовольствия.
Мы подали заявление в загс и потихоньку готовимся к свадьбе, которую решили отпраздновать скромно. Расписаться, посидеть в ресторане втроем - с Костей, который должен будет к тому времени вернуться из клиники, а потом поехать в свадебное путешествие на Бали.
Я с удовольствием пою в душе романсы и оперные арии – своим слабеньким, бледненьким меццо, а Никита, поддразнивая, просит спеть про Савку и Гришку.
Иногда кто-то из нас вдруг чувствует непонятную слабость и головокружение, но стоит нам прогуляться, держась за руки, - и все проходит. Наверно, мы проживем вместе долго, как попугайчики-неразлучники. И, может, даже умрем в один день.
Все, что произошло с нами, кажется дурным сном.
Кажется, все прошло. Кажется, все хорошо…
В туристическом бизнесе лето – во всех смыслах горячая пора. С утра сильно парило, к ночи обещали грозу, а тут еще в офисе сломался кондиционер. Я весь день просидела за бумагами, обливаясь потом и обмахиваясь старой ведомостью. Дел навалилось столько, что даже пообедать не успела – не считать же обедом крохотную булочку с чаем.
Наверно, где-то случилась авария: на трамвайной остановке собралась целая толпа. Я представила, как буду давиться в душном вагоне, вдыхая аромат несвежих носков и потных подмышек. Нет уж, лучше прогуляться пешком. Всего-то три остановки.
Есть хотелось смертельно, в животе ныло и бурчало. Обычно на такой случай я держу в сумке шоколадный батончик, но в этот раз в кармашке было пусто. Наверно, слопала, а новый купить забыла. Дома в холодильнике хоть шаром покати, надо будет еще забежать в магазин за продуктами, что-то приготовить. Никита сегодня в баре, придет поздно.
Я уже хотела зайти в первую попавшуюся кондитерскую и выпить кофе, но вдруг увидела крохотный магазинчик размером с обувную коробку. Холодильник с напитками, чипсы, шоколадки. И мороженое! Как давно я не ела мороженое! В такую жару – самое то, что надо!