Страница 17 из 341
Впрочем, его противоборствующие настроения и желание идти наперекор касались только сестры, но отнюдь не всех женщин вообще, поэтому ненависти отца к теме любви он не разделял и не понимал.
Он влюблялся в каждую героиню нового прочитанного романа и каждую красивую девушку, о которой слышал разговоры, влюблялся со всей пылкостью, на которую был только способен в свои двенадцать лет, и это было самым страшным его секретом. Он скорее согласился бы умереть под пытками, чем признаться кому-либо в том, что испытывает, и поэтому когда кто-либо поднимал тему любви и брака, Хайнэ приходил в совершенное смятение, страшась, что кто-то может догадаться о его чувствах.
То, что произошло во дворце, а также слова Верховной Жрице о принцессе Таик, стало для него настоящим испытанием, однако в то же время породило и новые, прежде не испытанные эмоции. Впервые объект его страстных чувств приобрёл черты реальной женщины, впервые Хайнэ задумался о том, что те сцены, которые он перечитывал по сто раз в любимых книжках, возможны в действительности, могут произойти с ним. От одно й этой мысли что-то внутри начинало дрожать.
К тому же, сыграло свою роль пророчество, которое огласила ему жрица. Звучало оно так: «Твоя возлюбленная будет видеть тебя безо всех прикрас, очами Богини будет смотреть она, и обнимать взглядом твою душу со всеми её дольными вершинами и бездонными пропастями, и то, что сам в себе ты будешь считать уродством, будет значить для неё не больше, чем крохотная чёрная соринка на белоснежном одеянии божества. Она будет любить тебя, и никто другой не будет для неё существовать».
«Совсем скоро у меня будет возлюбленная! — с трепетом думал Хайнэ, очарованными этими красивыми словами. — А, может быть, даже и супруга!..»
Всё это — восторг, сомнения, смущение, влюблённость в дворец в целом и принцессу Таик в частности — причудливо перемешалось в его голове, и он до вечера лежал в постели, пытаясь успокоиться и в то же время отнюдь этого не желая.
В таком-то состоянии он и обнаружил в своей комнате те книги, которые велела принести к нему Верховная Жрица.
Не сказать, чтобы то действие, которое происходит между супругами или любовниками, было для Хайнэ совершенным секретом — кое-какое представление, почёрпнутое из книг, где, правда, обходились туманными намёками, он имел, но теперь всё впервые предстало перед ним во всех деталях, и поначалу он испугался, но в то же время новое, неизвестное прежде волнение заставило его задрожать от ног до головы.
Потрясённый до глубины души, он внимательно разглядывал откровенные картинки, и странный жар заливал его одновременно с краской стыда.
«Так вот как всё бывает на самом деле! — изумлённо думал он. — Почему же об этом не пишут в книгах? Неужели такое произойдёт и со мной?..»
Мысль эта казалась почти невероятной, однако не неприятной.
Даже больше: преодолев смущение, Хайнэ попытался себе представить возможную сцену с будущей супругой — с принцессой — и тело тут же откликнулось по-новому, заставив его испытать порцию совершенно невероятных ощущений.
Он закутался поплотнее в одеяло, погружаясь в новые для него сладострастные мечты, и в этом момент двери в покои приоткрылись, и в них заглянула девушка.
— Госпожа Верховная Жрица просила передать, что будет ждать вас в саду, идите, пожалуйста, за мной.
От неожиданности Хайнэ только и смог, что весьма невежливо буркнуть что-то вроде «Да, сейчас» в ответ. Он подозревал, что его поведение перед принцессой Таик, равно как и реакция в тот момент, когда он случайно попал в зал, наполненный девушками, представили его в совершенно невыгодном свете — по крайней мере, герои романов в таких ситуациях выдали бы какую-нибудь красивую фразу, приправив её очаровательной улыбкой, и уж точно не стали бы идти красными пятнами и неразборчиво бормотать что-то себе под нос. Но Хайнэ не мог ничего с собой поделать: в провинции Арне, где он прожил всю свою жизнь, поместье семьи Санья занимало огромную территорию, и он мог бродить по ней много часов, не встречая ни единого живого существа, так что весь его опыт общения с противоположным полом ограничивался сёстрами, служанками и наставницей, которые были бесконечно далеки от образа прекрасной госпожи, воспетой в литературе. Девушки во дворце — и особенно принцесса Таик! — были к этому образу близки, но здесь благоговение и восхищение оборачивались для Хайнэ страшной неловкостью.
Одевшись, он вышел вслед за девушкой в сад, сам не свой от смущения, и там она, к большому облегчению мальчика, его покинула.
Мысль о том, что он всегда будет так сильно бояться девушек, привела его в уныние. Как же тогда завоевывать их расположение?.. Исключительно своей красотой?
О том, что он красив, он знал и часто слышал, однако пока что это достоинство не слишком помогало ему связать хотя бы пару слов в присутствии молодой женщины.
Однако тут взгляд Хайнэ упал на соседнюю аллею, обсаженную глициниями, и в голову ему вдруг пришло: а что если принцесса Таик захочет прогуляться и пройдёт именно здесь?.. Едва дыша, он подошёл к дереву и замер, вглядываясь в просвет между ветвями, украшенными пышными соцветиями.
Стояла прекрасная весенняя ночь, тёплая и наполненная ароматами. Из центральной части сада лились звуки музыки и доносились голоса, среди недавно распустившейся листвы деревьев мерцали светлячки.