Страница 12 из 24
Меня бросило в краску. Такого я себе представить не мог, чтобы справлять нужду в присутствии женщины.
- В коридор и направо, третья дверь. Там табличка на ней. – Ответила девушка-барашек.
- Спасибо. Вы очень любезны.
В крайнем смущении я покинул каюту. На третьей двери, как меня и предупредили, вместо номера висел указатель «wc». Мне хватило сообразительности понять, что это и есть уборная. Опасаясь застать даму за деликатным делом, я осторожно постучал в дверь. Мне никто не ответил. Набрав воздуха в легкие, и на всякий случай прикрыв глаза, я дернул ручку двери и вошел. Оказавшись внутри уборной, по запаху напоминающей больше мою санитарную каюту, открыл один глаз, затем второй. Я был один, и передо мной, чередой друг за другом, из стены торчали несколько кипельно-белых рукомойников. Чуть повыше них, длиной во всю стену, висело, а точнее было вделано прямо в стену, зеркало. В нем отражалось мое смущенное лицо. Позади меня расположился ряд дверей, за которыми, как я догадался, и находились уборные. «Так вот, что имели ввиду леди, когда помянули, что уборная одна для всех. – Подумал я. – Все-таки они разделены, хотя звуки опорожнения и не скрывают»
К моему облегчению, душевному и физическому, пока я справлял малую нужду, в уборную никто не вошел. Я уже собрался выходить, как входная дверь хлопнула и раздался суровый голос.
- Ты что, как истеричка себя ведешь, бегаешь, жалуешься. Тебя зарплату какую платят? Ты не понимаешь, что сейчас его лицо так разрекламируют, что даже его пук будет приносить доход.
- Я вас понял. – Мне показалось, что это голос человека-бобра.
Я позволил себе сделать небольшую щель, чтобы разглядеть говорящих. Так и было, в уборную вошел человек-бобер, заставляющий меня с удовольствием сжевать несъедобный сэндвич и еще высокий джентльмен с лицом волка. Бобер перед волком имел вид жалкий. Его плечи тряслись.
- Идешь назад и с особой учтивостью работаешь с этим раритетом. Все понятно?
- Понятно, сэр. Но он сказал, что бургеры несъедобны.
- Он прав, черт возьми. Я ни за что не притронусь к ним, и моя семья держится от них подальше. Бургер нужен не для того, чтобы его есть, а для того, чтобы продавать. Сделай ты его хоть из дерьма, правильная реклама заставит людей почувствовать в нем именно тот вкус, какой им показали. Иди.
- Хорошо, сэр.
Бобер ушел. Человек-волк зашел в отдельную уборную, а я тем временем незаметно покинул комнату. Кажется, до меня стали доходить кое-какие понятия о том времени, в которое я попал. Мысль еще не способна была сформулировать четко, но ощущение уже начало складываться. Когда я вернулся, бобер оскалился в улыбке, будто увидел старого друга.
- Простите меня мистер Гулливер. Я был не прав, вспылил. Все же триста лет разницы меняют менталитет. Давайте отнесемся к процессу поедания бургеров, как к работе, которую надо хорошо сделать. Согласны со мной?
Я-то знал причину его преображения, но был все равно удивлен тем, как бобер нашел тактичный выход.
- Так, заняли свои места! Девочки, нанесите грим мистеру Гулливеру и дайте ему хорошего вина. Надеюсь, вино у нас не хуже?
- Нет, вино нормальное.
Лиса снова махнула по лицу кисточкой, а потом подала бокал красного вина и кусочек сыра к нему. Вот сыр не был похож на тот, что я ел в свое время. Тот сыр имел такой натуральный вкус, в нем чувствовалась кислинка брожения, и запах был такой коровий, или козий. Этот сыр пах какой-то отдушкой, будто ему хотели придать благородства, заглушив натуральность. Но я промолчал, понимая, что мое очередное замечание будет похоже на нытье.
Вино помогло мне настроиться на нужный лад. Бобер тоже выпил два бокала залпом и не стал ничем закусывать. Работа пошла. Я выдавливал из себя улыбки, жевал бургеры, без вкуса немецкого горожанина, и всячески старался поступать так, как меня просили. В коллективе сразу появилось взаимопонимание. Вокруг меня, по команде человека-бобра расцветали ненастоящие улыбки. Девушки порхали рядом, как бабочки вокруг свечи. Мое сознание, всякий раз, когда жизнь забрасывала в причудливые места, начинало смотреть на происходящее вокруг с удвоенным вниманием. Сейчас оно отметило, что все люди-животные, присутствующие в каюте, как будто условились между собой вести себя как угодно, но только не так, как хотелось.
К моему облегчению, непрерывная череда одинаковых действий закончилась. Я был выжат, как лимон и нуждался в отдыхе. Мне захотелось побыть в тишине и желательно с книгой. Но не тут-то было. В коридоре меня уже ждали, и едва я сделал попытку пройти мимо этих людей, как меня настойчиво взяли под руку. Человек с головой льва, покрытой роскошной ухоженной гривой наклонился ко мне и вдохновенно, словно передавал мне сообщение от дамы сердца, произнес.