Гуль

— Он… Он хотел тебя найти, искал…

— Я знаю, я всё прекрасно знаю. Нашёл в ваших вещах конверт с моими материалами. Я и сам за ним следил.

— И подал знак только когда яйца придавило? — Кирилл резко остановился и скрестил руки на груди. Только сейчас Влад увидел, что одна нога у него в фиксации, как будто недавно был перелом. В чёрном простом худи без принта он не выглядел как сотрудник Зеты. Лицо его исказилось от раздражения.

— А как ты думал работать на секретные службы? Меня тут в такой бараний рог скрутили, что никак не распрямлюсь. Чтобы чихнуть, надо разрешение у начальника лабы подписывать, а ты хочешь, чтобы я просто так взял и с кем-то связался? Да я три раза пытался с собой покончить, когда только сюда попал, меня, как хрустального, взаперти держали в комнате, где удавиться нечем.

— И поэтому тебе не разрешали связываться с братом?

— Нет, боялись, что я примкну к террористам, потому что во время обучения был… инцидент. Короче, мне запрет впаяли, а у Димы тогда никаких средств связи не было. Когда его отследили, я уже был под ограничением, поэтому мог только следить. Всё, вопрос исчерпан?

— Допустим.

— Допустим, — Кирилл передразнил его, обиженно фыркнул и свернул в одну из дверей. Судя по всему, это было его королевство. Он спешно опрокинул лицом вниз какую-то фоторамку на столе. — На, попробуй, я тебе потом дам лист, заполнишь его, надо будет подшить к папке.

Влад забрал из его рук высокую стеклянную бутылку с невзрачной рукописной этикеткой. Внутри было что-то мутное, бежевое, слегка как будто блестящее. По виду это было похоже на густой сироп от кашля. Тяжело вздохнув, Влад тряхнул бутылку и сделал несколько глотков. Он был готов к любой степени дряни, но жидкость пахла так вкусно, как пахло всегда в колбасном отделе супермаркета. На вкус это было нечто невероятное, как будто жидкая копчёная колбаса. Он когда-то пробовал маленький кусочек, за что природа тут же отомстила ему, но этот приятный вкус он запомнил навсегда. Влад прикрыл глаза, ожидая, когда организм потребует выплюнуть это обратно, но почувствовал, что ноющий от голода желудок даже не попытался как-то среагировать, хотя его упорно тошнило уже несколько дней. Он с опаской сделал ещё глоток и ещё. Когда бутылка оказалась пуста, Влад под пристальным взглядом Кирилла присел на стул рядом с ним.

— Ну, что чувствуешь?

— Колбаса.

— Да! Я так долго добивался этого, ты себе не представляешь! С помощью ингредиентов, которые принимает среднестатистический организм гуля, создать вкус и запах копчёной колбасы — просто невероятный квест. А как по ощущениям?

— Ну… Мне сложно сказать, меня от голода уже давно мутит.

— Окей, подождём полчаса, Михаил Валерьевич потерпит.

— Он вообще-то главный…

— Ну и что? А я самый ценный экспонат его коллекции. У меня самый приспособленный к обычной еде организм. Люди тоже привыкали к готовой еде медленно, даже сейчас резкая смена продуктов может сказаться на желудке. А мы с вами только-только от сырого мяса оторвались. Если я смогу сделать эту штуку ещё более насыщенной и густой, чтобы это было максимально нажористо, я могу временно решить проблему питания, пока не будет разработана схема поставок мяса. Наконец-то всё заработает быстро, — Кирилл расслабленно откинулся на спинку кресла и заулыбался. — Зета, как и любая правительственная машина, похожа не белаз, огромный неповоротливый монстр. Чтобы свернуть, ему нужно начать поворачивать за сто метров до самого поворота. Но террористы разогрели эту атмосферу, и теперь всё делается очень быстро, подписи только промежуточных начальников нужны, никаких тебе рассмотрений у президента и прочей бумажной параши.

— Может, хоть теперь что-то станет ясно, — Влад взял со стола перевёрнутую Киром фотографию и тяжело вздохнул. На сделанной явно ещё на плёнку фотографии два пацана в одинаковых джинсовых рубашках с нашивками обнимались не делано, а очень крепко, прижимаясь щеками. Недлинные белые волосы с рваными чёлками растрёпаны ветром, и на лицах, одинаково усыпанных веснушками, широкие улыбки.

— Это мама фотографировала. Я уверен, Дима сказал тебе, что мы маленькими в детдом попали, но нам было по тринадцать лет, когда мать привела нас туда за руку. Ей угрожала опасность, и она попыталась сделать так, чтобы мы оказались под охраной Зеты и людей.

— Почему он соврал?

— Потому что он виртуозно научился врать. Для перебежчиков, к которым он прибился, это умение — одно из основных. Они никогда не открывают всей правды, чтобы не смогли найти и опознать, дают правдивый рассказ, но вкладывают такую неточность, которая портит всю картину.

— Он сказал, что вас унижали старшаки.

— Конечно, мы ведь были из семьи, мы резко выделялись. Там все дети как волки, а мы были как два пугливых енота, постоянно вместе, постоянно в своём углу, нам влетало по полной программе, пока мы не подрались с зачинщиками, они были старше, выше, крупнее, но мы гули, гули всегда сильнее людей. С тех пор нас только подначивали…

— Дима сказал, что он сорвался и убил кого-то.

— Да, троих старшаков из выпускной группы. Они напали на нас с ножами, я успел увернуться, а Диму очень сильно порезали, ударили головой об стену, и его понесло. Я смотрел из-за угла, как он выкручивает им головы и боялся показаться ему на глаза, мне казалось, что он и в меня вцепится. А когда его крутили он рычал и кричал как дикое животное, я такого никогда не видел. А кураторша сказала мне, что если Диму не смогут привести в чувство, то его убьют. Ну я и кинулся за машиной. Долбоёба кусок, сейчас бы ходить мог, если бы знал, что это ложь.

— Нашивка Раммштайн? Мило. — Влад грустно улыбнулся и вернул фото на стол.

— У меня есть коварный план, и ты, как мой собрат инвалид, должен мне помочь. Я отведу тебя в палату, где сейчас Дарина с Мистик, а ты поможешь мне обойти медсестёр в палате Димы. Поможем друг другу, так сказать.

— И как я должен это сделать? Стукнуть медсестру по голове? — Влад удивлённо вскинул брови, не понимая, чего от него хотят.

— Нет, просто я не могу открыть тамошние двери, кресло мешает. А ты как раз сможешь мне их толкнуть. Пожалуйста, я обещаю, что отведу к Дарине.

Влад осторожно кивнул и пошёл за Кириллом. Ориентироваться в этом бесконечном лабиринте с кучей надписей-сокращений было невозможно, как Михаил Валерьевич хотел, чтобы он нашёл больничный блок? Пройдя по длинному переходу между разными зданиями, они попали в крыло, действительно похожее на больницу, даже регистратура такая же. И тут же покалеченные Зетовцы, уже подлатанные местными медиками. Влад старался не смотреть по сторонам. Ему почему-то стало ужасно стыдно перед всеми этими людьми, они так долго шатались непонятно где, хотя могли прийти сюда сразу, и тогда такой острой ситуации не возникло бы. А у этих людей может быть такая же семья, как у Мухтара. Влад мотнул головой и едва не врезался в Кирилла. Тот показал знак тишины и указал на двери. Влад толкнул её и от неожиданности охнул. И вправду, на инвалидном кресле открыть такую не получится, он налёг всем весом, и она наконец поддалась, медленно и с натягом открывая палату, перегороженную ширмами. Очень неприятное место насквозь пропахло спиртом и лекарствами, эдакий специфический запах больницы. За ширмами был слышен шорох и мерное пиканье, похоже, что тут на каждой койке раненный лежит. Дойдя до конца, Влад остановился рядом с Киром. Тот нервно потёр нос и указал пальцем на шторку перед собой.

— Зайди первым, пожалуйста… Я… Мне нужна секунда.

Влад пожал плечами и быстро зашёл внутрь. Дима лежал на койке, весь опутанный проводами тонометров, и, судя по его шокированному взгляду, совсем не ожидал гостей. Он аккуратно, стараясь не задеть тонометры на пальцах, снял с лица маску и широко улыбнулся. Волосы ему аккуратно подстригли до объёмной шапочки с чёлкой, бирки в ухе не было, только след от неё.