Страница 84 из 114
- Да славится Господь Бог наш!!!
Русоволосая девица поддакнула неохотно. Её кокетливая соседка с веером (с ума что ли сошла на севере с таким расхаживать?) закудахтала как курица (точно чокнутая).
Толпа захлебнулась криками приветствия и недовольства. Если две стороны решат испытать, кто же сильнее, то будет воистину грандиозное побоище.
Устроители казни смекнули: оттягивать нельзя. Взвинченным горожанам нужно зрелище. И они его получат.
На эшафот поднялся полицейский в тёмно-синем парадном мундире. Ещё двое стражей порядка вытянули под руки арестанта. Следом четвёртый полицай.
- Казур-Уд? - хмурясь, прошептала Фиона.
Для здоровенного разбойника пленник явно маловат. Воровка пригляделась. Несмотря на разбитое лицо, узнала.
- Омар! - выкрикнула Фиона.
И чудо! Среди сотни голосов смуглый арестант услышал знакомый. Он зыркнул на воровку. Ей словно нож под ребро вогнали. Руки и ноги окоченели. В глазах Омара блеснули слёзы.
- Как же так?.. - прошептала Фиона. Голова кругом шла. Не хотелось верить в происходящее. Вот сейчас женщина ущипнёт себя - и проснётся. Но, увы, сколько воровка не царапала себе ладошку, «сон» не прекращался. - Как же так?..
Полицейские передали Омара в ручищи палача. Тот встряхнул жертву и поволок к виселице. Горожане вокруг Фионы одобряюще закричали. А у неё в голове галопировали мысли: «Как он здесь оказался? Почему?.. Узнал про карту?» Воровку трясло. «Он же предупреждал меня, что всё очень опасно! Знал, что я не остановлюсь. И отправился сюда, на север. Дурак!» Молодая женщина еле держалась на ногах. Если бы не горожане, тесно обступившие её, то наверняка упала бы. «Он точно знал, что я нашла карту. Не знал только, что я решила трое суток просидеть в столице и всё хорошенько обдумать. Потому-то он и оказался тут раньше меня. Дурачок...»
Фиона посмотрела на Омара. Тот кивнул, будто прочитал её мысли. У женщины вновь защемило сердце. Она ведь предупреждала: если он пойдёт за ней, его ждёт смерть. Почему же не послушался? Почему?
Воровка знает ответ. Омар любит её. Любит больше всего на свете. И вот эта любовь завела его на эшафот, почти-почти сунула голову в петлю.
Фиона лихорадочно затряслась. А есть ли в происходящем её вина? Конечно, есть!
Молодая женщина смотрела в глаза Омара. И где же упрёк? Во взгляде парня только обожание.
- Ну же... - вымучила воровка. Ногти вонзились в ладони. Думала: «Ну же. Крикни, как сильно ты меня ненавидишь». Зубы девушки до хруста сомкнулись. «Крикни, что это я во всём виновата. Крики. Прошу тебя...» Окончила вслух: - Омар...
Ей так нужны эти слова. Но дурень Омар улыбается. Он и сейчас, перед смертью, не слушается Фиону. Наверное, не любит её! Любил бы, то понимал бы её, знал: она всегда права! Ведь говорила же, чтоб не преследовал её! Так нет же, попёрся сюда, в Глидс. Молодую женщину колотило как на морозе.
От этого слепого почитания и молчания Фионе становилось дурно. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала свою вину. Женщину раздирало на части. Вокруг гудело, бесновалась толпа. Но воровка не слышала её. Здоровенный палач тряхнул Омара так, что у того клацнули зубы. Улыбающийся парень не сводил с Фионы взор. Её знобило. Вот смуглый арестант становится на табурет. Слуга Смерти в красном колпаке накидывает петлю на шею парню. А тот будто не понимает, что происходит. Продолжает улыбаться воровке. Глаза широко раскрыты. В них - обожание. У неё больше нет сил смотреть на всё это. Молодая женщина развернулась и начала продираться через толпу. Подальше отсюда.
- Фиона!!! - хрипло прокричал Омар.
Воровка остановилась. Не обернулась. Двинулась прочь. По-прежнему щемило сердце. Фиона уже ничем не могла помочь старому знакомому. Ещё в столице предупреждала его. Он сам выбрал свою дорогу...
Молодая женщина таки продралась через орущую толпу.
Фиона совсем недавно в Глидсе, а северный город уже осточертел. Визит сюда воровка не так представляла. Её до сих пор трясло.
Подкатил открытый дилижанс, запряжённый парой гнедых лошадей.
- Вам куда? - басовито спросил извозчик с кустистыми бровями.
- В гостиницу, - ответила Фиона. И буркнула: - В хорошую...
Её снова повезли по улицам. Крики северян стихали. Интересно, Омар ещё трепыхается в петле? Или уже обмяк? Наверняка обмочился.
Воровка энергично замотала головой, гоня прочь дурные мысли.
За окном проносились магазинчики. Ювелир, кожевник, стеклодув, кондитер. У плотницкой мастерской трое курящих мужчин обсуждали что-то. Неподалёку от табачной лавки щёголь с подкрученными усами раздавал какие-то листовки. Зеваки глазели, как носатый мужчина лихо тасует карточную колоду и достаёт тузов из-за зрительских ушей.
На небольшой площади каменный бюст какого-то государственного деятеля. Ветры и дожди стёрли черты лица. Мазки позолоты на табличке с именем. Фионе донельзя захотелось, чтобы время точно так же предало забвению Омара. Однако женщина понимала: никогда не забудет смуглого вора. И от этого понимания воровку знобило. Будь проклят этот север!
Сразу за поворотом пролегал широкий проспект. Вдоль него росли тополи. Мокрые после дождя скамейки пустовали. Возле урны крутился рудой пёс. К приёмной частного лекаря вела лестница из светло-серого камня. У входа стоял вазон, покрытый непрозрачной зелёной глазурью. Завядшие желтоватые цветочки. Если эскулап точно так же заботится и о своих пациентах, то они зря тратят кровно заработанные деньги.