Страница 82 из 114
Ловкое, незаметное движение руки. Острое лезвие срезает поясной кошель. Гибкая как кошка женщина растворяется в толпе. Зазевавшийся пенсионер сам виноват, что носит деньги по старой моде. Вернее - уже не носит. Кошель - собственность Фионы.
Недельное путешествие по железной дороге прошло неплохо. Воровка честно обыграла в карты соседа по купе, очкастого старикашку, и разбогатела аж на сорок четыре сребреника. В вагоне-ресторане Фиона сняла с важной дамы золотую брошь, инкрустированную семью махонькими аметистами. И на прощание с вагоном, воровка прихватила серебряный подстаканник и чайную ложечку. В портмоне говорливого франта, увы, ветер гулял.
Всё это шуточки, развлечения. А нынче Фиону ждут самые серьёзные дела. После того как она десять дней назад тайком навестила сеньора Васкеса, довелось трое суток отсиживаться на съёмной столичной квартире. Там молодая женщина листала книгу и тщательно изучала карту. Отдавать их Косому Владу не хотелось. Родственничек не сказал Фионе всей правды. Так что и она честной с библиофилом не будет. Пусть теперь знает.
Перед вокзалом многолюдно. К нему, серому с большими окнами, живыми реками стекаются люди. Носильщики толкают перед собой тележки. На одной из них поклажа усатого дылды. Фиона проскользила мимо. Вытянутый из кармана пиджака бумажник отправился в серую кожаную сумку. Фиона не зря считалась одной из лучших воровок. Однако ей всегда хотелось чего-то большего. И вот, кажется, она вплотную к нему подступилась. В предвкушении у женщины засосало под ложечкой. Будто перед сытным обедом слюнки потекли.
Прямо у вокзального входа с лотков продавали пирожки, бутылки с водой и зонтики всевозможных расцветок. Глидс славился скверной погодой. Вот и сейчас встречал гостей серым небом.
Примерно каждый четвёртый человек заходил в здание. Остальные миновали его и оказывались на привокзальной площади. Здесь под неусыпным оком полицейских караулили желающие подзаработать. Дюжина извозчиков на шикарных дилижансах и ещё больше на простецких каретах. Им в конкуренцию - пять паромобилей. Причём один из них на шести колёсах, невероятно длинный, как удав. Пацанята махают газетами и кричат звонкими голосами:
- «Вестник Глидса»!!! Спешите прочитать! Свежий номер!!! Заглавная статья номера! Разбойника Казур-Уда перевели в муниципальную тюрьму! Скоро ка-а-азнь!!!
Фиона за медяк купила у конопатого мальчишки газету. Об этом самом Казур-Уде воровка слышала и не раз. Вот только не знала, что его поймали. Следом за Фионой бритоголовый толстяк приобрёл «Вестник Глидса» и пожелал язвительно:
- Поскорее бы его, гада, повесили.
Фиона свернула газету и запихнула в сумку, где уже лежал серебряный браслет языкатого пузана и бесценные «Записи До-Церковных Лет». Во многое из прочитанного в этой книге, разум отказывался верить. Впрочем, сейчас женщину пуще всего интересовала карта. И дата, мелко записанная на ней. Фиона не сразу её заметила. Теперь же понимала: через восемь дней на указанном на карте месте произойдёт что-то. Интересно что? Молодую женщину мелко трясло.
Уже давно миновали те годы, когда испытательные котлы на паромобилях взрывались. Однако особой любви к ним Фиона доселе не питала. Потому-то и подошла к бородатому извозчику на сером дилижансе.
- В гостиницу подбросишь, отец? - развязно спросила воровка.
Угрюмый кучер ответил минорно:
- Для того я здесь. Садись, давай.
Фиона открыла дверцу и повелела:
- В хорошую гостиницу.
- Всё сделаю, сеньора.
Один за другим дилижансы покидали привокзальную площадь. Воровка лбом прислонилась к окошку, призадумалась.
За стеклом пронёсся паромобиль. Звук его клаксона не смог отвлечь Фиону. Уже десятые сутки странный разговор сеньора Васкеса и банкира Юнга не давал покоя. Эти двое ждали чего-то важного и опасного. Какая такая катастрофа грозит миру? И что значит Метаморфоза? Это слово написано на карте. О Метаморфозе же и шептались паровик и банкир. Воровка надеялась, что в ближайшие дни ей удастся прояснить ситуацию. Благо голова у Фионы всегда соображала, а деньги - давно не проблема.
Серые дома Глидса под серым небом. Унылое зрелище. И только безумец по своей воле станет тут жить. Ближе к вокзалу часто попадались забегаловки и ночлежки. Пускай другие спят на клопах. Столичная воровка в силах заплатить за чистые простыни и сытный обед. По сравнению с Александрией крупнейший город севера выглядит неброско. Здесь даже вывески тусклые и фантазии художникам явно недоставало. Пожалуй, на ассортимент в галантерее не стоит жаловаться. Но, спрашивается, куда годится эта потёртая табличка? Фанерный крендель над пекарней - вершина мысли местных умельцев.
У перекрёстка под акацией уличный торгаш сипло нахваливал разложенные на тележке медные портсигары, жестяные фляги и портмоне из козлиной кожи. Пузатый покупатель, щурясь, затянулся папироской и зашагал прочь. То ли из-за перестука копыт, то ли из-за сильного северного акцента Фиона плохо поняла ругательства толстяка.