Опальный маг

— Эй, Овг! Смотри, пуп не надорви! — весело подначил тролля Проныра, крутя пальцем у виска.

— Кончай ржать! Лучше помогай грести! — ткнул Проныру шестом в бок Нэдфилд, но не сильно. Поведение влюблённого тролля его самого немало забавляло.

— Да я чё, гребу, гребу, — ответил Проныра, икая от смеха, осторожно отводя от себя шест Нэдфилда и помогая грести товарищам.

Высадившись на острове, гоблины нарвали белоснежников для гербария братьев и невесты Овгарда. Затем насобирали на берегу вкусных жирных улиток, развели костер, зажарили и решили во время еды спокойно обсудить план действий.

— Парни, у меня предложение, — серьёзно начал Проныра, удобно устроившись у костра. — Нам нужно придать своей деятельности официальный статус для того, чтобы заработать много тугриков и не вызвать озлобления у бандитов игорного бизнеса.

— Мы ж вроде за дверью шли, — начал было Тугомысл, но, получив тычок под зад от старшего брата, сразу заткнулся и сосредоточил всё своё внимание на выковыривании улитки из раковины.

— А поконкретнее? — потребовал Овгард, смачно обсасывая раковину с моллюском.

— Я предлагаю нам стать бродячим цирком! — Проныра обвёл друзей горящим взором.

— Чем? — переспросил лысый тролль, уронив ракушку с улиткой в костёр и уставившись во все глаза на Проныру. — У тебя все дома?

Братья Твердолобы только озадаченно башками закрутили: то ли надо соглашаться, то ли послать подальше пронырливого гоблина с его предложениями.

— Подождите. Это и в самом деле идея, — оборвал возражения тролля Нэдфилд. — И, похоже, не такая глупая, как кажется на первый взгляд. Надо обмозговать.

Он почесал пузо, засунул один палец в нос, что свидетельствовало о состоянии глубочайшей задумчивости, и уставился на пламя костра.

— Чего думать? Вы в своём уме? — вскочил на ноги строптивый тролль и свирепо уставился на гоблинов.

— А чё, прославимся, станем знаменитыми! Ты только представь, как тебя все уважать станут, автографы просить. А уж от девушек отбоя не будет! И самый крутой велосипед на деревне будет у тебя. Представь, как нам все парни тогда завидовать станут, — принялся живописать картины радужного будущего Проныра, в предвкушении ожидающей их славы аж бросив ковыряться прутиком в зубах.

— Ага… то есть тогда я стану не только богатым, но ещё и знаменитым?

— Точно!

— Голосую за цирк! — вдохновившись новой идеей, заорал Овгард и принялся весело насвистывать.

— Не свисти! — велел Нэдфилд, вытащив палец из носа и хмуро уставившись на тролля. И, поймав недоуменный взгляд Овгарда, добавил: — Денег не будет.

— Как это не будет? — вклинился Проныра.

— Очень просто. Высвистит. Фьють! И тю-тю наши денежки.

— Как это я могу их высвистеть, если у нас их всё равно нет, — принялся защищаться Овгард, присел на корточки и попытался палочкой вытащить ракушку из костра. Спустя несколько неудачных попыток его усилия увенчались успехом: он выкатил горячую улитку из костра, схватил её пальцами. Но тут же снова уронил её в костер, обжёгшись. Дуя на пальцы, тролль упрямо уставился на вредную улитку.

— Овг, держи, — сжалившись над товарищем, Тугодум катнул по земле пару своих ракушек. Жратва из улиток его не вдохновила, и, не особо терзаясь, он поделился моллюсками с Овгардом.

— Спасибо, Туг, — тот взял улиток и принялся ловко выковыривать их из раковин.

Перекусив, гоблины решили заночевать на островке, а с первыми лучами солнца отправиться в путь через реку.

Проснувшись на следующее утро первым, Проныра продрал глаза, обозрел сонное царство, которое представляли собой его друзья. Потянулся и отправился к реке умываться. Вымыв лицо и шею, он сделал утреннюю зарядку, набрал полный кувшин прохладной чистой воды и пошёл будить товарищей.

— Эй, сони, подъём! — принялся расталкивать своих попутчиков Проныра, щедро угощая их пинками. А на Нэдфилда который, несмотря на все тычки, не хотел просыпаться, вылил кувшин холодной воды.

— Очумел? — выпучив глаза, Нэдфилд сел на землю и осоловелым взглядом уставился на Проныру.

— Поднимайся, солнце встало!

— Блин! Я так рано не встаю! — принялся отбиваться он, собираясь снова заснуть. Но его отчаянный бунт был жестоко подавлен. Ругаясь на весь белый свет, Нэдфилд продрал глаза и потребовал завтрак.

— Завтрак после зарядки, — рявкнул Проныра, загораживая путь к котелку, из которого уже довольно аппетитно пахло. Там стоял лысый тролль с неприлично довольной миной на лице и, помешивая ложкой в вареве, не забывал пробовать горячий бульон.

— Чего? Я её со школьной скамьи не делаю!

— Во-во, по тебе видно. Давно пора жир разогнать, — осклабился тролль.