Триплексум

Здравствуй, Лилия!

Я была безумно рада получить твоё письмо и, уверена, другие члены "Замочной скважины", изучающие Поезд Бесконечности (как мы часто его называем) будут рады узнать, что дело Дмитрия Демарше нашло своего последователя если не в его дочери, то во внучке.

Я знала, что он завещал оставить ключ внутри семьи, хотя многие отговаривали его от этого. Я также поражена, что тебе удалось побывать на борту Поезда, хотя, как ты уже сама знаешь, ты не первый человек, кому это удалось. Однако твой дедушка не смог попасть на Поезд, хотя и владел ключом. Возможно, ему не удавалось активировать ключ, а может быть, Поезд просто не проходил мимо него в те моменты. Итог один: ты первая из семьи Демарше, кому удалось это сделать. Мне бы очень хотелось, чтобы ты продолжила дело своего деда и изучила этот удивительный механизм, но не снаружи, а изнутри. Я только опасаюсь, не слишком ли ты мала для такой серьёзной миссии, но я надеюсь, что Андрей, которого ты уже встретила на Поезде, поможет тебе и защитит тебя.

Поэтому я хотела бы переговорить с твоими родителями, ведь без их позволения мы не можем позволить тебе отправиться на Поезд в одиночку, а ключ сможет перенести лишь тебя одну. Я прошу тебя приехать вместе с родными (и, если ты всё же решишься, с необходимыми в долгой поездке вещами) в ближайший из филиалов "Замочной скважины". Сообщи мне его адрес, и я приеду туда лично, чтобы всё обсудить с тобой и твоими родственниками.

От всего сердца желаю удачи,

Эдита Эдуардовна Эрфман,

руководитель общества "Замочная скважина", куратор исследований Поезда Бесконечности.

Девочка откинулась на стуле в глубокой задумчивости. С одной стороны, она была рада, что ей поверили, более того – ей решили доверить дело её дедушки, как совсем уже взрослой. Однако новость о том, что путешествие придётся согласовывать с родителями, совсем её не радовала. «Мама ни за что не согласится, – вздохнула Лилия. – Хотя можно попробовать уговорить папу… И Фёдор Михайлович тоже на моей стороне…». Последнее особенно обнадёживало, ведь родители всегда прислушивались к мнению юриста, и если он одобрит эту затею, то шансы склонить маму к согласию многомерно возрастали. Но для успеха нужно было куда больше.

Она достала все свои тетради и дневник и проверила оценки, ведь в случае отъезда она пропустит почти полгода учёбы и вернётся на Землю только в конце июня, когда Поезд вновь встанет на орбиту в день летнего солнцестояния. А значит, всю учебную программу придётся навёрстывать в путешествии, придумав для школы отмазку в виде срочного отъезда к дальним родственникам на самостоятельное обучение. Опять же, нужно мамино согласие. Но в учёбе у Лилии проблем не было: случались и тройки, но пятёрок-четвёрок было большинство, и среди списывающих и дающих списывать девочка числилась среди последних. Страшное ЕГЭ ожидало её только в конце следующего года, и переживать о поступлении было ещё рано, так что преград в этой области она не видела. Близких друзей у девочки было… да, собственно, кроме Вити никого и не было, только приятели да одноклассники. Поэтому объясняться, кроме родителей и учителей, было не перед кем. Проблема оставалась одна.

Осторожно выглянув из комнаты, она увидела то, что хотела – свет в гостиной. Это означало, что отец всё ещё не спит и либо работает, либо смотрит телевизор один, а значит, с ним можно поговорить в отсутствие мамы.

– Пап, ты не занят? – тихо спросила девочка, подсаживаясь к нему на диван. Борис на секунду оторвал взгляд от документов, которые изучал.

– Не очень. Ты что-то хотела?

– Да, я хотела поговорить. Это очень важно.

Мужчина отложил бумаги и повернулся к дочери. Борис Серов, в отличие от своей жены, ко всем аномалиям, в том числе к тем, которые изучал его покойный тесть, относился со здоровым скептицизмом и даже с некоторым научным интересом, свойственным ему как физику. Он работал в исследовательском институте и мало времени проводил дома, но именно его голос был решающим на семейных советах, так как Борис приносил в семью большую часть дохода. Единственным его пробелом было воспитание дочери, которое он из-за чрезмерной занятости почти целиком доверил Ольге, отчасти понимая, как та переживала из-за эксцентричности своего отца. В вопросах воспитания Лилии он почти всегда соглашался с женой, но, по мере того как девочка росла, отец всё чаще старался прислушиваться к её мнению и не становиться подкаблучником.

– Я тебя слушаю, – мужчина протёр очки, которые никак не мог променять на контактные линзы, и снова надел, устремляя на девочку внимательный взгляд серых глаз.

– Понимаешь, Фёдор Михайлович передал мне подарок от дедушки, который он оставил мне десять лет назад, – решила Лилия сразу обозначить тему. – Этот подарок – книга о Поезде, который дедушка изучал. Этот Поезд и правда существует, и дедушка всё это время был прав! Там лежало письмо, которое я сама написала в детстве, с обещанием продолжить дело дедушки после его смерти, и ключ от Поезда, с помощью которого можно туда попасть. Я попробовала, и у меня получилось! Я смогла попасть на Поезд!

– Подожди, – Борис жестом остановил её сбивчивый рассказ. – Когда это произошло? Как ты могла туда попасть? Объясни спокойно и подробно, мы никуда не торопимся.

Она перевела дух и пересказала всё, начиная с случившегося осенью, в день её рождения, и заканчивая только что полученным письмом Эдиты Эдуардовны с приглашением присоединиться к числу исследователей из «Замочной скважины».