Вопреки уставу

- Садись.

Она поискала что-то взглядом вокруг себя, не нашла, вздохнула. Он понял, ободрил ответом:

- У Марка твоя катана, Якудза, я сказал, чтобы он забрал её. 

- Я испугалась, что ты оставил её Вэну, - беспомощно созналась Лин. 

- Я ещё в своём уме! - усмехнулся он. - Такой меч! Фамильный?

Лин смотрела непонимающе, но спросить значение слова не решалась, опасаясь быть осмеянной. Но Луис не ёрничал, а спокойно подобрал синоним своему вопросу:

- По наследству достался?

- Старшей сестры, - ответила Лин, не сумев удержать вздох облегчения. Луис сделал вид, что ничего не слышал.

- Умерла? - спросил он.

- Погибла в войне кланов. Она мне, как мать была, у нас двадцать три года разницы, - призналась Лин.

- Бывает, - Луис кивнул понимающе, - ну, давай выпьем, Якудза.

- Сакэ не пьют из стеклянных стопок, - осмелилась заметить Лин, - нужны маленькие глиняные или фарфоровые чашки - сакадзуки. 

- Давай не выделывайся! - фыркнул Луис. - Что принёс, из того и пить будем, - снял крышечку с бутылки и хотел налить, как дверь в каюту открылась, и вошла лиса.

- Сакэ, - нравоучительно заявила она, - надо пить из маленьких фарфоровых чашечек! - прошла в комнату и поставила эти чашечки на столик.

Луис и Лин переглянулись и расхохотались.

- Спасибо, - сквозь смех выдавила Лин.

- Спасибо, Элис, - Луис даже обнял лису.

- Много не пейте! - предупредила она. - Обед скоро! 

- Может, сюда принесёшь? - младший Морган окончательно обнаглел.

- Я тебе тут! Не служанка тут! - обиделась лиса и ушла.

- Я понятия не имею, как его правильно разливать по ритуалу, - сказал Луис. 

- Я научу тебя, - улыбнулась Лин, - берёшь бутылку двумя руками. Нет, не так. За дно не поддерживай. И за горло тоже не хватай.

- За горлышко, - по привычке поправил он, - горло у людей, горлышко у бутылок. 

- Нет, Ковбой, не так. Вот так, - её руки коснулись его пальцев, мягко переместили их по корпусу бутылки, "куда положено". 

Прикосновения были лёгки, приятны. На миг он почувствовал тепло и затаённую силу её маленьких ладоней и зажмурился от вновь нахлынувшего мучительного желания увидеть в них рукоять катаны. 

- Теперь наливай, - ладонь Лин снова легла на его руку, наклонила бутыль, - медленно-медленно, потом чуть быстрее, и опять медленно, - она приподняла свою чашечку и подставила её под тонкую струйку сакэ, - старайся не пролить ни капли, - предупредила, - это важно. 

Она стояла так близко, что его щеки касалось её лёгкое дыхание. Луис тихо засмеялся:

- Да пока нальёшь, пить расхочется! 

- Ты слишком торопишься, - заметила Лин, ловко убрала наполненную чашку и подставила под льющийся напиток вторую, - не нужно спешить. Остановись, выпей сакэ и посмотри, как прекрасен этот мир. 

- И чем же мы будем любоваться в церемонии распития сакэ? - поинтересовался Луис, поднимая бровь. - Цветущей сакурой? Первым снегом? Океанским прибоем?

Лин подошла к иллюминатору и отодвинула тонкую пластиковую шторку. 

- Мы будем любоваться космосом, - сказала она.

- Чем тут любоваться! - вздохнул Луис. - Впрочем, всё равно ничего другого нет. Садись. 

Она присела на кровать, взяла чашечку, поднесла к губам, сделала маленький глоток. Движения её изящных рук были плавны, неторопливы. Луис поймал себя на том, что слишком долго и пристально разглядывает её, взял свою чашечку, отпил из неё. 

- Вкусно, - сказал, - но мало.

- Подними её немножко, - велела Лин, - теперь я буду наливать тебе.

Они долго сидели в тишине, пили сакэ, смотрели в черноту космоса. Обиженная лиса не принесла обед, да про него никто и не вспомнил. Лин подливала в чашки, пока бутылка не опустела, а Луис старался созерцать мрачный космический пейзаж, а не следить за движениями её красивых рук. 

Она первая нарушила долгое молчание.

- Ты заболоченный, - сказала, - думаешь о том, что ждёт нас в системе Проциона?

- Точно, - отозвался Луис, очнувшись от своих далёких мыслей, - мы же летим к Проциону. Я и забыл. "Озабоченный", Лин, - поправил машинально, - а не "заболоченный". 

"Озабоченный навязчивым желанием увидеть, как ты управляешься с катаной". Конечно же, вслух этого он не сказал.

- Я учу язык, - вздохнула она, - но я долго жила уединённо, и ...

- А повтори-ка за мной! - в его глазах заплясали весёлые искорки. - Скороговорку! Чтобы язык выучить. "Стоит холм с кулями, пойду на холм за кулями".

- Стоит, - старательно завела Лин, - кулёк с хуями, пойду на хуй за хуями.

- Нет! - Луис подавился хохотом. - Стоит холм с кулями. Пойду на холм. За кулями.

- Стоит хуй, - начала Лин, но дикий гогот Ковбоя оборвал её.

- Нет, не так, не так, - Луис обессиленно рухнул на кровать, - ещё разок попробуй. Медленно повтори. Стоит холм с кулями. Пойду на холм. За кулями.

- Стоит холм, - вымученно выдала маленькая Якудза, - с хуями.

- С кулями, - поправил Луис.

- Стоит холм с кулями, - послушно повторила она.

- Молодец!

- Пойду на холм за ху... за кулями!

- Умница! - Луис едва удержался, чтобы не обнять её. - А вот эту? "Еду я по выбоинам, с выбоин не выеду". 

- Кончай стебаться над девкой! - в комнату вошёл Марк. - Ты сам эту скороговорку ни пьяный, ни трезвый не выговоришь! Притащил её, чтобы ржать над ней, что ли?

- Нет, - серьёзно ответил брат, - ты посмотри, у неё же получается! Лин, скажи про холм!

- Стоит холм с кулями, - раздельно проговорила она, - пойду на холм за хуями.

- Да, - кивнул Марк, - почти пятёрка. Давайте, топайте обедать. Нора за пультом. И дежурство распишем, лады?

Договорились, что первую вахту несёт Нора, через пять часов её сменит Марк, а его, соответственно, через пять часов сменит Луис. Времени до гиперпереброски оставалось чуть более суток, и его нужно было как-то тратить. Марк взял файлы, что дал им Джеди Вэн, и пошёл изучать их в тиши уединения, лиса перемыла посуду и, завалившись на диван в своей каюте, принялась смотреть слезливый сериальчик, а Луис и Лин опять остались вдвоём.

- Чем займёмся, якудза? – спросил хозяин «Кондора» свою пленницу. – Сакэ больше нет. Опять скороговорки учить будем?

- Записать бы, - вздохнула Лин, - я сейчас уже не повторю правильно про холм.

Они сидели за кухонным столом, и Луис рассеянно помешивал ложечкой давно остывший чай.

- Ну, пиши, - он встал, подошёл к холодильнику, оторвал листочек от записной книжки, висевшей на магните, положил перед Лин, подал ей ручку-линер, - стоит холм с кулями, пойду на холм за кулями.

Она чёткими штрихами выписала несколько изящных иероглифов.

- Красиво как! – Луис наклонился через её плечо, рассматривая. – А как пишется моё имя, Лин? Покажи.

- Вот так, - лёгким росчерком лёг на бумагу ещё один символ, похожий на звезду из изогнутых палочек.

- Нарисуй это здесь! – попросил он, снял куртку и положил на стол обнажённую руку. – Вот здесь, у локтевого сгиба.

- Зачем? – не поняла Лин.