Страница 38 из 65
Дорогой, старинный меч, возможно, доставшийся по наследству. Красивые, тонкие волны хамона – линий зонной закалки на режущей стороне клинка, тёмно-серые, подчёркивающие глубокое полупрозрачное зеркало лезвия.
Луис осторожно поднял меч на ладонях и ощутил убийственную остроту и стремительное дыхание металла. Сильные пальцы сомкнулись вокруг рукояти, оклеенной, согласно традициям, шкурой акулы.
- Любопытно посмотреть, как ты управляешься с этой штукой, - пробормотал он себе под нос, - или так, для понта таскаешь?
- Утро доброе, - в комнату заглянул печальный лик Джеди Вэна, - у меня похмелье, - сознался он, - а у тебя?
- Вроде нет, - ответил Луис, - я ж молодой! – поддел хозяина. – Чё мне сделается?
- Пойдёшь шпионку свою завтраком кормить? – предложил Джеди.
- А пойду! – Луис встал, поднял катану и вложил в ножны. – Ты со мной?
- Не, - отмахнулся Вэн, - поваляюсь. Братец твой с Норой проснутся, приходите, поговорим.
У дверей карцера скучал охранник.
- Иди, пройдись, - велел ему Луис, - свистни там, чтобы на двоих кофе принесли, - открыл дверь и вошёл в комнату.
Лин Дзяга сидела на узкой кровати и не потрудилась встать при виде гостя. Растрёпанная, высокая причёска сползла на затылок, уныло повисли по бокам дорогие деревянные палочки. Зачесать бы ей волосы назад, смотрелась бы аккуратно, и даже чуть оттопыренные уши не портили бы образ. Лицо чистое, видно, какая тонкая, нежная кожа, красивый, удлинённый разрез глаз, уголки чуть приподняты, формой косточки хурмы напоминают.
Она же хорошенькая, просто рядится, как дура, и ведёт себя, как дура, и живёт, как дура!
- А я слышал, у японских женщин вежливость и покорность – врождённые качества, - хмыкнул Луис.
- Доброе утро, - расщедрилась она на приветствие.
- Умеешь этим пользоваться? – не обращая внимания на издевательский тон, спросил он, кивком указав на меч.
Её плотно сжатые губы исказила злая усмешка:
- Хочешь провеТрить?
- Мозги бы тебе проветрить! – пожелал Луис. – Есть будешь?
- Буду, - не стала привередничать пленница.
- Щас принесут, - он присел на кровать рядом с нею, - ну, что? – спросил, внимательно разглядывая её. – Завалить нас хотела? Давай, скажи, - предложил, - что работа такая, ничего личного, что у тебя больная мама и три маленьких брата, которых надо кормить.
- Нет, - отозвалась Лин, спокойно выдержав его взгляд, - я просто ничего делать не умею. Только убивать.
- Да ты что?! – рассмеялся Луис. – Как трогательно! А учиться не пробовала?
- Жизнь так положила, - ответила она.
- Сложилась, - поправил он, - всегда кто-то виноват, только не ты. Жизнь, судьба, бог… Спиной повернись, наручники сниму, чтобы поесть могла. У дверей охрана, - предупредил, - в каждом коридоре тоже. Рыпнешься, сам по стенке размажу. Твоим же мечом из тебя одной двоих сделаю.
- Ты не умеешь им управлять! Я видела, как ты держишь катану! – рассмеялась Лин, и этот смех был искренним, весёлым, и Луис увидел, что губы у неё не узкие, а вполне красивые, просто она крепко сжимает их, точно боясь прорыва эмоций.
- А ты хочешь провеТрить? – передразнил он. - Спиной повернись!
Разомкнул наручники, стараясь не касаться её запястий, снял. Она распрямила руки, с видимым наслаждением потрясла кистями, потёрла затёкшие места. В комнату вошёл гарсон, прикатил маленький столик с кофейным подносом.
- Ешь, - предложил Луис, - а потом я тебя изнасилую во все дырки, отрежу уши, нос, отрублю все пальцы и вспорю живот.
Гарсон опасливо покосился на него и поспешил выйти.
Лин схватила булочку, откусила и с набитым ртом проговорила:
- А я тебя хотела быстро убить!
- Быстро? – уточнил Луис. - Сжечь живьём – это быстро? Ладно, - согласился он, - как скажешь. Сожгу тебя. Раз хочешь быстро, - взял кофейник, налил кофе и подал ей чашку, - сливок надо?
- Надо, - не возражала Лин. Она успела расправиться с булкой и потянулась за второй. Очень голодна была, не стеснялась, не выбирала манер.
- Слушай, ты, - не выдержал Луис, - якудза, блин! Ты что, совсем меня не боишься?
- Не, - ответила она, - если бы ты хотел меня убить, то не потащил бы на стыковку, а расстрелял бы мой корабль в космосе.
- Самая умная, да? – усмехнулся он. – Логичная такая? А мне, может, скучно? Может, поиграть хочу!
- А давай! – не возражала Лин. – Шахматы или шашки?
- Давай, - Луис налил себе кофе, отхлебнул, - какая ставка?
- Выиграю – отпустишь! – предложила она
- Да щас, ага! – расхохотался он. – А, впрочем, принимается! А если проиграешь, будешь моей любовницей! Идёт?
- Ого! – удивилась Лин. – Так это не шмотка была про изнасиловать?
- Что ты, какая шутка? – Луис возвёл глаза к потолку. – Всё на полном серьёзе.
- Я съем ещё булочку? – спросила она. – Это крайняя.
- Последняя, - поправил Луис, - Ешь. Пока не околешь. Масло бери. Кофе допивай. И сыграем. Так что? Шашки или шахматы?
- Шахматы! – выбрала Лин.
- Крышка тебе, жопа в кимоно, - уверил он, подозвал гарсона и попросил принести доску.
Луис не сомневался – она смухлюет, но девушка удивила его. Играла честно, долго раздумывала над каждым ходом, фигуры ставила осторожно, будто переспрашивая себя, правильное ли выбрала решение. А он, ещё в начальной школе выигрывающий у старшеклассников, легко просчитал её партию и небрежно отдавал ей пешки, с шиком шлёпал слонами по доске. Взгляд часто задерживался на её маленьких пальцах с коротко подстриженными ногтями. В них чувствовалась затаённая сила, и желание увидеть эти пальчики, сжимающие рукоять катаны, становилось почти навязчивым.
И рассредоточившись, позволив мыслям утечь в ином направлении, он пропустил её мастерский удар, потерял ферзя, и едва успел применить самую примитивную защиту, чтобы спасти ладью. На краткий миг их взоры пересеклись.
Торжество близкой победы читалось в её тёмных раскосых глазах, и он мгновенно отрезвел. Рокировка, ход конём, и Луис поднимает голову, и смотрит на неё в упор.
Она бледнеет, на миг растерянность мелькает во взгляде, и тот час же маска безразличия закрывает лицо.
- Шах, - равнодушно сообщает Луис.
Лин смотрит на доску, тонкие пальцы тянутся к одной фигуре, к другой, но не касаются, лишь поочерёдно замирают над ними.
- И мат, - безжалостно припечатывает он.
Она смотрит на него. Молчит. Ожидает приговора.
- Чего ждёшь? – небрежно роняет Луис. – Раздевайся!
- Сейчас? – тихо спрашивает она.
- Нет, я до завтра ждать буду! – усмехается он.
Её маленькие пальцы ложатся на узел широкого пояса, останавливаются.
- Давай, Якудза, больше огня! – подбадривает её Луис. – Ты проиграла, Лин Дзяга! Сначала провалила задание, не спалив наш корабль с первого раза, потом попалась на своей бездарной слежке, потом, трясясь за свою жалкую, никчёмную жизнёшку, позволила взять себя в плен! А в финале ещё и в шахматишках оказалась слаба, и теперь тебя оттрахает в этом сраном карцере Звёздный Ковбой, которого ты должна была завалить! Жалкая ты неудачница, Якудза недоделанная!
Видно было, давненько её так не прикладывали! Тёмные глаза наполнились влагой, она сильно побледнела, но держалась, не позволяла слезам пролиться.
- Помоги мне, - её голос подсел до шёпота, - трудно развязаться самой с поясом кимоно.
- С радостью! – Луис не стал поправлять речевую ошибку, крепко схватил её за бёдра, рывком развернул к себе спиной, развязал тугой шёлковый узел. – Дальше сама! – скомандовал. – И встань вон там, - показал, - где света больше!
Откинулся назад, подушку под спину бросил, с комфортом приготовился смотреть грустный этот стриптиз.
Лин отошла подальше, размотала ткань пояса, уронила на пол волны тяжёлого шёлка. Полным усталой обречённости движением сбросила с плеч рукава кимоно. Облако фиолетовой ткани спустилось к её ногам. Она переступила через него. Тонкая чёрная сорочка длиной до середины бедра осталась прикрывать хрупкую фигурку, и руки покорно взялись за край подола.
- Сначала волосы распусти! – приказал Луис. Голос его налился хрипотцой, дыхание утяжелилось, хищным выражением наполнились прищуренные карие глаза.
Нехотя поднялись вверх руки пленницы. Будто две изящные птицы взмыли ввысь в последнем своём полёте. Она вынула из волос деревянные палочки, тряхнула головой, расправила закрученный тяжёлый узел, забросила назад за спину.
- Классно! - искренне восхитился Луис. - Давно такого кино не смотрел! Ну, давай дальше!
Лин всхлипнула, из последних сил держа себя в руках, рванула вверх тонкий шёлковый подол.
- Хватит! - холодное презрение остановило её.
Она оправила сорочку, отважилась взглянуть на него. Глаза её были теперь сухи, перегорели в них слёзы.
- Достаточно! - отрезал Луис. Встал с кровати, поднял с пола кимоно и подал ей. - Одевайся! Я передумал!
- Убьёшь меня? - спросила Лин.
В голосе её звучало облегчение. Смерть ей принять было куда легче, чем унижение.
- Нет, - ответил он, - но ты проиграла. Ты моя теперь, понимаешь? Как был уговор! И когда я возьму тебя, я решу сам! Не здесь! Не сейчас!
- А... - нерешительно проговорила она, - обмен возможен? Тебе же интересна техника боя на японских мечах? Я могла бы научить тебя!
Луис шагнул к ней, приподнял кончиками пальцев её подбородок, притянул к себе, внимательно глядя в тёмную глубину красивых, миндалевидных глаз.
- Очень соблазнительное предложение! - медленно проговорил он. - Я подумаю!
- Да пусти меня! - раздался из коридора истеричный вопль. - Холуй безмозглый!
Дверь карцера распахнулась, и на пороге появилась растрёпанная, кое-как одетая, не проспавшаяся лиса.
- Ты можешь мне объяснить, что за беспредел здесь творится? - завопила она, подскочив к Луису. - Куда бы я не заглянула, всюду пьянство и разврат! А где мой кустик?