Вопреки уставу

Я не помню уже, почему в то утро так запозднилась со сборами на работу. Старшие дети были в школе, младший сынок — в детском садике, мы сидели на кухне и завтракали, переругиваясь, не помню, о чём. Я так давно замужем, что повестка дня не важна. Срач ради срача, по инерции.

И мы увлеклись в процессе и припозднились. Я даже не оделась, сидела в ночной сорочке. У меня было минут несколько на то, чтобы одеться и собраться на работу.

Было 15 февраля 2013 года, 9 часов 20 минут.

Сначала пришёл свет, такой, будто вместо 220 подали 380, когда на короткое мгновение лампы светят ярче, а потом перегорают к чёртовой матери. Но электричество мы не зажигали. От света стало на миг жарко.

— Не понял, галогеновым фонарём, что ли, кто под окном балуется? – спросил муж и шагнул к окошку. И я сунула свой любопытный нос за ним. 

Страшный удар потряс бедный старый дом. Он пришёл откуда-то с улицы, такой громкий, как взрыв, когда рвут щебень на карьере, но намного сильнее и громче. Взрывная волна распахнула окна, смела с полок книги, обвалила куски штукатурки возле оконных рам. Было слышно, как где-то рядом разбилось стекло. Мы оцепенели. А потом отчаянно выкрикнули одно и то же:

— Что это?! Война?! – и одновременно бросились в маленькую комнату, откуда, как

показалось, пришло Это.

Окно было цело, но страшная сила сорвала с гардины шторы, и они валялись на полу. Стол, пол и диван были засыпаны песком от штукатурки, повсюду разлетелись раскрытые книги.

— Это был взрыв?! – я не орала. Я – можно ли так выразиться – тихо кричала. В негромком моём вопросе был вопль страха, ибо я не сомневалась, что на нас напали, и началась третья мировая война, сейчас будут ещё взрывы, будут падать бомбы, и всё рухнет. Но больше ничего не взрывалось, и, мельком осмотрев повреждения в комнате, муж бросился во двор.

— Я посмотрю! Сиди тут!

И, конечно же, я дриснула следом, в сорочке и тапках по февральскому снегу.

Во дворе было тихо. Мы забежали за угол дома, где столкнулись с Сашей Пильниковым – тихим пьяницей из соседнего дома. И одновременно с Сашей увидели след из параллельных густых облачных полос, пересекающий небо.

— Что это было?

— Самолёт ёбнулся, — со знанием дела сообщил Саша.

— Где ёбнулся? Откуда он летел?

— А я ебу? – философски заметил Саша. – Вон там, по ходу, ёбнулся, — и неопределенно махнул дланью.

Там или не там, что случилось, где это случилось… Дети! Один в садике, это недалеко, а двое в школе, а это далеко, это АМЗ! Позвонить срочно!

— Я Данке, ты Тимке!

Но телефоны не отвечали. Не было ни гудков, ни «зе мобайл фор ё колинз…», ничего. Зловещая тишина. И экран не показывал «палки». Не было связи. Вообще не было. 

Это потом уже я осознала, что так напугало — всё, как учили на уроках по гражданской обороне:

световое излучение,

тепловое излучение,

ударная волна,

электромагнитный импульс…

Где-то в голове что-то ещё крутилось урывком, что-то ещё должно быть, что-то ещё… (Радиоактивное излучение!)

Но я не осознавала, чего не добираю, что складывает в единый пазл подсознание. Ясно было одно: чувство нависшей над всеми опасности, и всех надо было собрать вместе.

— Я в садик! – и муж побежал в садик.

А я вернулась домой и в подъезде столкнулась с соседом Женей – тогдашним моим начальником.

Женя держал конторку, где оказывал услуги по ремонту бытовой техники, а я работала у него приёмщицей и оператором. Женька выскочил в подъезд в одних джинсах и ботинках на босу ногу. Квадратные глаза.

— Чё это было? – тот же вопрос. – На нас напали? Где был взрыв? Как взорвалось, я в ванной был, я на пол упал, и потом по пластунски в комнату за штанами…

— Женя, мне надо в школу, дети!

— Я отвезу тебя, щас!

Я вбежала в квартиру, стала одеваться. Меня начало трясти, да так, что сначала не могла засунуть ноги в штаны, а потом застегнуть молнию. Соберись, тряпка! Глубокий вдооох – выдох! Немного помогло. Быстро оделась, схватила простой пакет, сунула в него папку с документами на квартиру, свидетельствами о рождении детей и мед.полисами, свой паспорт, потом достала коробочку, где лежали мои золотые серёжки, колечки, цепочки…можно будет обменять на деньги, если понадобится. И тоже положила её в пакет. И выскочила на улицу одновременно с Женей. 

Женя выгнал машину, и мы поехали. Навстречу нам от детского садика спешили люди. Они вели за руки детей или несли на руках. Молча. У всех были одинаковые застывшие выражения лиц. В тот день я узнала, что человек не бьётся в истерике, испытав шок. Человек впадает в оцепенение, даже в некую заторможенность. Он сконцентрирован и собран. Он разговаривает негромко. У него обострены все чувства. Он смотрит и слушает. Прислушивается.

Артёма (мужа) мы увидели возле садика. Он нёс малыша. Женя сразу оценил ситуацию.

— Тёмыч, давай садись, отвезём пацана домой, и поехали в школу, привезём твоих, да на работу я, погляжу. Чё за фигня была, ты как думаешь?

Тёмыч не знал, чё за фигня. Никто в Челябинске не знал. И связи не было.

Женя довёз нас с малышом домой, и поехал с Артёмом в школу. Мы остались во дворе. Я боялась заходить в дом с ребёнком, боялась нового взрыва. Не помню, кто из соседок встретился мне во дворе, помню, что она тоже предположила падение самолёта или взрыв какого-то здания…

Мы побродили с сыном по заледеневшим тропинкам, потом я взяла его на руки и вышла с ним на улицу Пономарёва. Во дворе одной мне было страшно, хотелось видеть людей, говорить с ними.

Пономарёва была так же пуста. Я постояла на углу у переулка, ведущего в наш двор, хотела возвращаться, как увидела Костю – мужа подруги Женьки.

— Привет, Костян! Чё это было? Я боюсь…

— Да я сам офигел! – доверительно сообщил Костя. – Вот пойду, поброжу, может, кто чё знает.

Я пробовала дозвониться хоть до кого-нибудь. Вдруг появилась на экране телефона «палочка», и я сумела дозвониться до Тимкиного друга, Димы Шишкоедова.

— Шишечка, это мама Тимура! Шишка, вы живы? Школа цела? Что это было?

— Я не знаю, тёть Лен, — довольно бодро отозвался Шишка, — что-то взорвалось, и стёкла вылетели. Мелкие напугались, ревут. А Тимур тут, с этой вашей… Даной! – вспомнил Шишка, как зовут нашу дочку.

— Мам, мы живы, всё нормально, — отозвался Тимур, и отпустило.

— А ребята, учителя? Никто не ранен?

— Да всё нормально! Испугались только очень! Мелкие вон ревут, под парты попрятались…

— Не уходите никуда! Женя с отцом за вами поехали!

Женя приехал быстро. Когда они доехали до школы, уже одетые дети, построенные по классам, ждали во дворе, так же тщетно пытаясь дозвониться до родителей. Снова не было связи, и известия передавали, кто как мог. 

Привезя моих, Женя уехал в контору. 

— Все держитесь вместе! – велел муж и отец. – Никто никуда не уходит! Мне в «Радугу» надо! Что там, посмотреть надо! – и удрапал.

Оптовый торговый комплекс "Радуга", где он работал, располагается в пятнадцати минутах ходьбы от дома.

Мы остались. Включили телевизор, но по всем каналам шли развлекательные передачи. По радио базлали песни. Оставили включенными и то и это, может быть, кто-то нам что-то скажет. 

Надо было собираться (куда собираться?), быть готовыми ( к чему готовыми?) к эвакуации (к какой, блин, эвакуации?), если война…( какая, в жопу, война?!)

— Тимка, смотри за детьми! Я в магазин! Если вдруг что… На улицу все, быстро! 

Мы, не смотря на холод, держали незапертой входную дверь, и не раздевались, только шапки сняли.

В магазине торговала в таких же непонятках пребывающая продавщица, и уже подтягивался народ, скупая хлебушек, водичку, консервы, колбасу, простое сухое печенье, бич-пакеты… Я быстро набила обе сумки, и вернувшись домой, поняла, что мало.

Может быть, нам придётся далеко идти или ехать… Может быть, где-то рядом рвут или стреляют. Страх снова схватил за горло. Зима, трёхлетний ребёнок, куда мы?

— Тимка, иди теперь ты в магазин. Купи тушёнки, ещё воды, бичей, печенья…

Тимур ушёл. Я села к компу, написала сообщения всем своим челябинским друзьям, может быть, кто-то откликнется.

Вскоре вернулись Женя и мастер Ваня. Они привезли несколько телевизоров, сказали, что многие разбиты осколками вылетевших оконных стёкол, плазма дорогущая, которая лежала у самого окна, ещё другие. Новостей и объяснений странному взрыву у них не было. 

Вернулся из магазина Тимур. Сказал, что быстрее всех сориентировались районные синяки. К одиннадцати часам они уже мирно спали под забором напротив местной разливайки. Терять им было нечего, и если уж помирать, так хоть успеть напоследок нажраться до беспамятства. Что и проделали.

— Иди, Тимка, на «Радугу» к отцу. Я боюсь. Он один там. Если вдруг по дороге тебя застанет ЭТО, сам ориентируйся, где ближе, дом или «Радуга», туда беги.

— Да понял я…

— И не манайся долго! Связи нет! Чтоб я не думала!

— Да понял я, понял…

Ушёл. Я стала собираться. Поклала в сумку еду, достала одеяла, тёплые свитера, зарядила винтовку-воздушку, какое-никакое, а оружие, нашла противогаз, взяла кое-какие лекарства, фонарики. Малыш устал и стал прикладываться спать.

Положила его на диван, сняв только куртку и сапожки, поставила их рядом. Он так и уснул в тёплых штанах. Я снова пошла к соседям.

Женя и Ваня притащили с собой радиостанцию, лазили по интернету и уже владели кое-какой информацией. Ваня, в поддержку потрёпанных нервов, купил вискарик и побухивал. Налили и мне. В самый раз было. Выпила, и, как-будто, прояснилось в голове, полегче стало, не так давило уже страхом.

— Метеорит это, скорее всего, — сообщил Ваня, и показал тот самый, с видеорегистратора ролик, облетевший весь интернет.

— Да ну, на фиг, — не поверила я, — кирдык бы нам всем, если бы метеорит.

— А он, по ходу, маленький, — резонно заметил Ваня, — и, по ходу, упал далеко от города, и говорят, повтор будет ещё. В два часа дня. И ночью. Астероид на нас идёт. Надо сводку НАСА смотреть.

А вот если астероид, тогда уж всем кирдык. И никуда уже не эвакуируешься. Тут было от чего погрустнеть. 

— Да должны разминуться, — успокоил Женя, — ещё выпьешь?

Чё б не выпить-то?

Вернулась домой. Дома было тихо. 

— Ты не уходи больше, — попросила дочка, — я боюсь.

— Я не уйду.

Вернулся Тимка.

— Отец там остался, щас придёт. Избушка его цела. А так, у кое-кого стёкла вылетели, засыпали всё там. 

— Ты давай, Тимка, связь налаживай! Дозванивайся, в интернет выходи!

Телефоны по-прежнему молчали. В двенадцать часов по местному телевидению передали краткую информацию, что в районе Челябинска упал метеорит, и, несмотря на разрушения, человеческих жертв нет. Мы выдохнули. Потом я смогла дозвониться до Максима – мужа двоюродной сестры. Он преподаёт в ЮУрГУ. Макс сказал, что все целы, не ранены, что в здании выбито много окон,

студенты освобождены от занятий. А у него сегодня был день рождения. 

После Макса получилось дозвониться до мамы, до сестры. Сестра ехала на работу, в момент взрыва выходила из маршрутки. Все испугались, запаниковали, кто куда побежал. Она работала тогда в «Фиесте», сказала, что выбило стёкла, что толком никто тогда не работал, потусили по зданию и разошлись. Мама жила в городе Южноуральске, слышала взрыв, испугалась, но стёкла в её квартире остались целы.

Потом пришёл муж. Я уже к тому времени по-быстрому сварила молочную пшённую кашу, накормила всех, чтобы в брюхе было тепло и сыто, а вдруг идти. Моё воображение никак не покидала картина бредущих по обочине трассы М5 людей и медленно движущейся рядом колонны машин. Или всплывали в памяти мрачные кадры из фильма "Война миров".

Все так и ходили по дому в тёплой одежде, сняв только куртки, шапки и обувь. Куртки и шапки лежали у самой двери в детской коляске, чтобы если что, накинуть и выскочить.

После двух часов дня уже официально по первому каналу передали сведения о упавшем в районе Чебаркуля метеорите.

Мы взялись убирать беспорядок в комнатах. Тимка упросился уйти ненадолго повидать своих пацанов. Связь то была, то пропадала. Разрешили.

День заканчивался. Вечером я сходила к подруге Жене, отдала ей шесть тысяч, которые брала в долг. Мало ли что… А не вернув долг чести, как-то не хотелось… того самого. Женька посмеялась, но посмеялась невесело. Она, как и все, была напугана. Взрыв застал её на работе, на оптовом рынке. Она как раз вышла из бокса, когда всё вокруг залило ярким светом. И инстинктивно подняла голову и посмотрела вверх. И ей опалило лицо. Видимого ожога не было видно, не было покраснения даже, только небольшая отёчность. И болело, как-то внутри болело, сказала она.

— А если это радиация?

— Жень, если это радиация, то мы все её хватанули. И у всех мясо с костей отваливаться будет, — успокоила её я.

Мы посидели у неё немного, чего-то выпили, кажется, текилы. Я не могла находиться долго вне своего дома, чувство тревоги не покидало, хотя Женя живёт от меня в двух домах. 

В ту ночь мы не ложились спать. Положили только детей, одетыми и всех на один диван. Сами сидели тихо рядом, смотрели сводку НАСА, ждали известий. К нам приближался какой-то небольшой астероид. Небольшой, но столкновения с ним хватило бы, чтобы закончить историю человечества на планете Земля. Сосед Женя был с нами. Мы сидели в полумраке, пили чай и вискарёк, ели консервированный домашний салат из зелёных помидоров, и сало с луком. И когда в два часа ночи с телека сообщили, что астероид благополучно разминулся с нами и ушёл на фиг прочь, мы облегчённо вздохнули, попрощались друг с другом, и попадали спать, закончив этот безумный длинный день. 

На другой день вернулась из Шарм-Эль-Шейха Лиля, жена Жени. Рассказала, как ранним утром 16 февраля гид «Пегаса» сообщил ей, что «Челябинск стёрт с лица Земли упавшим метеоритом» и в доказательство показал фотки из интернета какого-то-там апокалипсиса. Впасть в панику Лиле не дало только то, что трансфер за ними всё-таки приехал, в аэропорт всё-таки отвёз и на рейс до Челябинска всё-таки посадил. А значит, минимум аэропорт в городе цел, а там сориентируемся, главное, вернуться домой. Передумала она, конечно, за время полёта, немало.

Что сделал метеорит.

Последствия катастрофы для города я описывать не буду, всё равно не сделаю это лучше Википедии.

К счастью, из моих близких никто не пострадал.

В детском садике осколками стекла была ранена воспитательница. На работе пострадавших было много, с порезами, ушибами упавшими потолочными плитами, кто-то был с переломами, кому-то пришлось наложить швы. Во всём здании были выбиты стёкла, обрушена потолочная плитка, пострадала электропроводка, покорёжило балки. В одном месте змеёй выгнуло металлические рольставни, в другом взрывная волна выдавила стальную дверь, скомкав её, как лист фольги. Ещё два или три дня были отменены занятия в школе и посещения в детских садах. Повсюду велись восстановительные работы, в которых активно участвовали добровольцы. Через два месяца город вернулся к своему прежнему виду, и событие стало потихоньку терять свою яркость.

Здание АТБ-3 в моём районе.

Фабрика, в которой расположена мастерская, где я работала. Фото сделано на следующий день, работники уже залатали окна, чем могли.

Табличка у входа в аптеку "Алвик", как нельзя лучше отображающая события того дня.