Страница 19 из 65
- Мне похер, откуда ты идёшь! – заявила она. – Я тебя спрашиваю, где ты был, что опоздал!
- Мэм, я… - замямлил Валерка.
- Головка от х..я! – рявкнула Трой. – Встать в строй, убожество!
Ложкин поспешил занять своё место.
- Курсант Морган! – орёт лейтенант.
- Я! – немедленно отзывается Луис.
Неписанный закон. Младший близнец, он, как центр точных расчетов, первым берёт на себя удар.
- На хер ты мне нужен! – фыркает Трой. – Брат твой! Марк Порций Катон!
- Я! – откликается Марк.
- Головка от х…я! – привычно огрызается командир. – Ты же художник у нас?
- Никак нет, мэм! – орёт Марк, вытягиваясь в струнку.
- Поспорь мне ещё тут! – усмехается лейтенант. – Щас все на кросс, а ты пойдёшь, возьмёшь лопату и нарисуешь мне на полигоне квадрат два на два!
- Есть, мэм! - отвечает Марк.
- Взвод! Шагом! Марш! – командует Трой. – Песню! Запе! Вай!
- Солнечный день! Солнечный дождик! – завёл Майкл Джексон.
Строй подхватил, и лейтенант Трой не сразу поняла, что текст строевой песни несколько выбивается из привычного ритма.
- Солнечный луч! Милые глаза!
- В них утонуть! Кажется, можно!
Только в ответ! Слышу: « Нельзя!»
И взвод хором, от избытка чувств аж голоса звенят:
- Я не рискну тебя сейчас поцеловать!
Я знаю, что в ответ ты можешь мне сказать!
«Для поцелуев повода нет!
Вас растревожил, беби, солнечный свет!
Так что, гуд бай, беби, так что, гуд бай!
Не приставай! Не приставай!»
- Черти! – орёт Трой. – Бегом! – и отворачивается, чтобы подразделение не видело смятения в её глазах.
Что это сейчас было? Новая строевая песня? Они что угодно под строевой марш подравняют! Но текст! Случайность? Совпадение?
Погоняв взвод, позавтракав и отправив подразделение в учебку, старший лейтенант Нора Трой сходила в архив, поработала с документами и пошла на полигон.
Марк Морган заканчивал свой чертёж квадрата лопатой. Верхнюю куртку комбинезона он снял и работал в чёрной майке-борцовке с эмблемой «Каллисто» на груди. Жарким выдался денёк, полное соответствие с июлем в средней полосе Земли.
Крепкие руки Марка легко держали черенок лопаты, ловко выбрасывали из ямы нарытую землю. Старший лейтенант Трой постояла, посмотрела, как он работает, не смея сознаться себе, что любуется рельефом его загорелых бицепсов, красивой посадкой головы, сильным телом.
Марк развернулся и бросил полную лопату земли под ноги своему командиру.
- …ля! – охнул он. – Я не видел, как вы подошли, старший лейтенант Трой! Прошу прощения!
- Держи! – она бросила ему фляжку. – Чай там, - сказала, - от завтрака остался. Пей, день жаркий.
- Благодарю, мэм! – Марк открыл крышечку, жадно глотнул несколько раз. – Моя пуста уже, - сознался, улыбаясь, - я почти закончил, - он кивнул на свою работу, - передохну пять минут, доделаю. Позволите?
- Вылезай, - приказала старший лейтенант, - покурим.
Марк ухватился за край ямы, подтянулся, выбрался, отряхнул приставшие к брюкам комочки земли. Шагнул к учительнице, вопросительно глядя в её синие глаза. Утёр бисеринки пота со лба, снял мокрую кепку, отряхнул, надел обратно.
Лейтенант Трой достала пачку сигарет, взяла себе одну, протянула ему. Курила она, как и все на базе, крепкие дешёвые сигареты «Торчок».
Закурили, сели на траву. Марк не сводил глаз со своего командира.
- Ты же понимаешь, я не просто так отправила тебя сюда яму копать, - сказала, так же в упор на него глядя, лейтенант Трой.
- Мэм, если это дисциплинарка за вчерашнее, то чё-т мало, - пожал плечами Марк.
- Это не дисциплинарка, - ответила она, - я тебя сюда послала специально, чтобы прийти и кое-что сказать. Не собираюсь я дожидаться, когда ты до лейтенантских погон дослужишься, чтобы вровень со мной стоять.
Марк хмыкнул.
- Говорите, мэм.
- Я долго не могла уснуть прошлой ночью, - честно призналась она, и сейчас не командир взвода говорил с курсантом, а женщина, живая, не чуждая простых человеческих чувств, - я думала. И это ведь чудесно, когда тебя кто-то любит.
- Чё ж хорошего-то? – усмехнулся Марк. – За это или губа, или траншеи рыть. Спасибо, к стенке не ставите.
- Не ной! – осадила его лейтенант. – Я сюда пришла не потому, что тебя жалею.
- А почему? – сузились тёмные глаза Марка. – Влюбилась, что ли?
- Я, Марк, не знаю, - вздохнула Нора, - мне не с чем сравнивать… Но такое чувство, будто я спала, спала, и раз – проснулась! Даже не знаю, как тебе объяснить…
- Не надо, - улыбка скользнула по его губам, и таким светлым, ясным было в этот миг лицо курсанта, будто она ему солнышко в ладонях подарила.
Марк потянулся к ней, но Нора выставила вперёд руку, усмехнулась невесело:
- Кури давай! Нас же отсюда далеко видать.
Он послушно затянулся, выдохнул дым. Докурили до фильтра.
- В общем, я так для себя решила, что тоже ответственна за ту фигню, что с тобой происходит, - заключила Нора, - но не знаю пока, как ситуацию исправить, что делать дальше. Не знаю, правда.
- Дай руку, - попросил Марк.
Она подчинилась. Он взял в ладони её тонкие пальчики, сжал тихонько.
- Я не подставлю тебя, Нора, - пообещал Марк, - понимаю, что может быть, если кто увидит… Сказал же, больше не нарушу субординацию, не буду приставать, делать какие-то намёки.
- А справишься? – синие глаза смотрели на него с сомнением и состраданием.
- Справлюсь! – уверенно сказал он. – Доучусь, тут осталось-то…
- Десять месяцев! – напомнила Нора. – Это большой срок.
- Справлюсь, - повторил Марк, - ты сама, гляди, не подставься. Это такая хрень… Знаешь, как накатит, трудно устоять.
- Похоже, начинаю понимать, - тихо рассмеялась Нора, - как же нас так угораздило, а? Я тебя терпеть не могла с первых дней!
- Классно тебе! – вздохнул Марк. – А меня вот с первых дней по тебе переклинило. Давай так. Всё остаётся, как прежде. Ты орёшь, я учусь. После выпуска видно будет.
- Вы чё на строевой-то сегодня исполнили? – спросила лейтенант. – Совсем охерели?
- Да это пацаны придумали, - ответил Марк, - давно ещё, ты в больнице лежала. Это они надо мной стебаются. Все же знают, что я тебя люблю.
- Бедный глупенький придурок! – с сожалением протянула Нора, встала, отряхнула брюки.
- Тавтология, старший лейтенант Трой, - улыбнулся Марк.
- Туфта… чё? – не поняла она.
- Тавтология, - пояснил он, - филологический термин. Употребление подряд слов, обозначающих одно и то же. «Глупенький придурок» - это одно и то же. Придурок же не может быть умным.
- Давай, повыпендривайся, гуманитарий сраный, - невесело усмехнулась Нора, - короче, мы договорились с тобой. Ждём выпуска. И не провоцируй меня, понял?
- Понял, а ты, если чё, не ведись, - глаза Марка смеялись.
- Охереть! – простонала Нора. – Как я могла вляпаться в это дерьмо?
- Так смотри под ноги-то! – посоветовал Марк.
- Поговори мне ещё! Давай, докапывай яму, - велела она, - вечером вас тут погоняю, прыгать через неё будете, типа, не зря, для дела рыл. Фляжку мне свою пустую отдай, взамен моей с чаем, - вспомнила она, - на сигарет ещё, - взяла себе две штучки, а всё, что осталось в пачке, протянула ему, - кури, глупенький придурок. Травись на здоровье.
- Нора, - охнул Марк, запрокинул голову назад, блаженно прикрыл глаза, - вот это да, ты обо мне заботишься!
- Да пошёл ты, Морган! – она обессиленно махнула рукой. – Я тоже пошла.
- Погоди-ка, - остановил он её, - кепку сними.
- Да всё так, как ты подумал, - Нора сняла кепку, показала так же коротко, как у него, остриженную голову, без привычной, мягким крылом спадающей на лоб чёлки.
- Зачем? – охнул Марк.
- Да думала, может, тебя это охладит как-то… - призналась она.
- Вот дура! – в сердцах сказал он. – Иди уже! Слишком долго стоишь тут для простой воспитательной беседы.
- Поучи меня ещё конспирации, сопляк, - буркнула Нора, повернулась и пошла к корпусам.
- Охренеть! – протянул Марк, глядя ей вслед. – Моя Снежная Королева тает, как мороженка!
Не оборачиваясь, лейтенант Трой показала ему оттопыренный средний палец.
- Я тоже тебя люблю! – негромко сказал ей вслед Марк.
Прыгнул в свою яму, поплевал на ладони и взялся за лопату.
Из личного дневника старшего лейтенанта Норы Трой.
То, что со мной случилось за последние дни, можно сказать, часы, было похоже на какое-то наваждение, древний приворот. Я ничего не понимала, кроме того, что вдруг стала остро нуждаться в обществе курсанта Моргана. Смотреть в его лукаво прищуренные карие глаза, слышать его с лёгкой хрипотцой голос, чувствовать в своей руке его ладонь – мне это было необходимо, как воздух.
И, конечно, когда измученная бессонницей, я открыла окно, чтобы покурить, я не удивилась, увидев его, стоявшим на крыльце. Едва не позвала, уж и рот открыла, пока дошло, что делаю.
Я быстро оделась, спустилась вниз и вышла из корпуса.
- Мэм! – сказал Марк, увидев меня. – Я не нарушаю субординацию! Дисциплину нарушаю, да, стою тут после отбоя, но субординацию – нет.
- Я! Нарушаю! – прошипела я, схватила его за руку и потащила за собой.
Мы отошли метров на двадцать и встали на углу, в тёмном квадрате тени от кустарников, растущих на аллее.
- Ты что делаешь, ненормальная? – прошептал Марк. – На крыльце безопаснее стоять, чем тут! Щас как раз обход территории будет!
Ох, точно! Я и забыла! Всё на свете позабыла, закрученная в воронку урагана этих новых, безумных чувств.
- Пошли ко мне тогда! – предложила я.
- К тебе? – Марк посмотрел на меня, как на спятившую. – Нора, да ты что творишь-то? Блин, это я тебя сбаламутил! Таким офицером была, «не влезай – убьёт», а теперь что? Баба бабой!
- Пойдёшь – нет? – начала я злиться. - Ещё и кобенится, говнюк!