Страница 27 из 61
- Родители?
- Не замечены, не состоят, - глотнув минералки, ответил Дима. – Мать самодур, конечно, бытовая инквизиция присутствует. Но за то, что сын выбрался из-под подчинения, – не убивают.
- Убивают, - задумчиво не согласился Паршин.
- Не в этом случае, Сергеич. Мать гордится сыном, как Звездой Героя.
- Проехали. Про какие-нибудь терки с отцом слышали?
- Не-а. Хороший дядька, ветераны на него молятся. Финансово совершенно независим.
- Я слышал – он погуливает?
- А кто не без греха?
- Тем более что ветеран жив-здоров, чего и нам желает, - вставил Ханькин.
- Вернемся к Рощиным, - кивнул Олег. – Борис собирался с Котовым кооперироваться?
- Было дело, - солидно кивнул Павлов. – До настоящих переговоров не дошло, все на уровне кухонных посиделок оставалось – Ядвига была против объединения бизнеса.
- Это я уже знаю, - поморщился детектив. – Что-то в этом вопросе могло заставить Ядвигу или Бориса пойти на убийство?
- Маловероятно, - задумчиво проговорил следователь Павлов. – Все было только на словах, одни прожекты… Тем более что после ухода Котова к Закревской переговоры вообще остановились – Жанна Генриховна дама цепкая, мимо себя ничего не пропустит. У нее наверняка есть свое видение ситуации на рынке, до старых институтских друзей потенциального мужа ей дела нет – бизнес есть бизнес, тут главное – выгода, а не взаимные уступки двух друзей.
- Закревскую как возможного заказчика мы не рассматриваем? Даже в смысле ревности? Вдруг любовник решил к жене вернуться, все такое…
- У Котова и Жанны все было серьезно, - отрицательно помотал головой Ханькин. – Адвокаты начинали оформлять бумаги для бракоразводного процесса.
Когда Паршин ненадолго вышел из-за стола, Ханькин склонился над столом и тихо спросил Дусю:
- Евдокия, слушай, ты сама-то что обо всем этом думаешь? Уж больно все обстоятельства крепко на Юле Котовой сходятся, а ты с ней много дней бок о бок провела. Могла она мужа и секретаршу грохнуть?
Землероева состроила максимально серьезную физиономию и помотала головой:
- Я верю Олегу – мужа она физически не могла убить. Паршин человек опытный, если говорит, что времени не было, значит – не было.
Ханькин при этих словах поморщился, понимал, что, как бы ни сходилось все на Юлии, оба убийства крепко связаны. Тут, можно сказать, цепь идет. Но профессионал не должен упускать и вероятности того, что первое убийство Юля заказала исполнителю, второе, ввиду цейтнота, исполнила сама.
– Прежде чем ответить по второму пункту, - продолжала Дуся, - скажи мне, Саша, Канипалову мог убить слабосильный человек? Женщина, девушка, пенсионер…
Ханькин сделался еще кислей.
- Нож, которым секретаршу зарезали, из отличного германского набора. Подобными небольшими, но очень острыми ножами мясники кости из туши вырезают – вошел между ребер как по маслу. Точно в сердце.
- Хорошее знание анатомии могло помочь?
- На маму-врача намекаешь?
- Ну, будем считать, к слову пришлось.
- Даже если бы резак просто в область сердца прошел – он бы все артерии там перерезал. Удар хороший, но нанести его могла и женщина, и человек просто понадеявшийся, что после таких ранений не выживают. Я тебя вот о чем спрашивал: по складу характера, по некоторым высказываниям Юлия способна возненавидеть кого-то до смерти?
Евдокия задумалась еще крепче, согнала на лоб морщинки…
- Саша, Юля на поминках какой-то дряни наглоталась. Ходила словно зомби. Мне кажется, в таком состоянии она была не способна подняться к себе за ножом, зарезать секретаршу, а потом как ни в чем не бывало вернуться к Татьяне.
- А может быть, как раз наоборот? Успокоительные пилюли помогли ей остаться для всех невозмутимой?
- А зачем тогда убивать Эмму своим ножом? Канипалову убили на кухне, там других ножей навалом. Зачем Юлии подкидывать лишнюю работу адвокату? Зачем указывать на себя?
Ханькин откинулся на спинку стула и усмехнулся:
- А из хитрости. Для объективного сомнения. Ведь получается, действительно – зачем? Зачем все так плотно сходится на Юлии? Она женщина умная, если б мужа убила, то не пошла б разыскивать случайного свидетеля-одноклассника, а алиби себе состряпала понадежнее. Секретаршу зарезала – а на фига своим ножом? Чем больше вопросов и загадок, Дуся, тем вероятнее сомнение возникнет и…
- О чем базар? – За стол вернулся Паршин.
- Да Юле твоей кости моем, - не стал увиливать капитан. – Евдокия уверена, что такая умная женщина, как Котова, не могла специально столько собак на себя навесить.
- А ты как раз уверен, что именно исключительно умная женщина сможет работать под обоснованное недоверие в расчете на доброту присяжных-обывателей?
Ханькин красноречиво пожал плечами – детектив как будто подслушал часть его разговора с Дусей.
* * *
Разобиженная намеками Паршина на молочные зубы, Евдокия не пошла в университет разыскивать вероятного заболевшего препода. В «цитадель» тоже не отправилась. Боялась, что после ее многочисленных выступлений на следственном эксперименте на вахте в холле лежит записочка с фамилией «Землероева» и приказом – не пущать! Даже в том случае, если болтливая сыщица наврет, будто оставила на верхотуре любимую зубную щетку, ее с домработницей Люсей вниз переправят.