Страница 34 из 133
- Да тут…Тётя Аля не совсем здорова, - замялась Наташа, но тётушка замахала руками.
- Поезжайте, поезжайте, я уж и забыла о спине-то, да и коленки не болят сегодня…
- Ну, решено, - согласилась Наташа, всё ещё тревожась, как поведёт себя Лера. Но, в конце концов, никто её тут не знает, и девушке нужно учиться общаться.
Узнав о предстоящей экскурсии, Лера заволновалась, замучив Наташу вопросами: как долго ехать до перевала, да кто их повезёт и сколько лет Диме, и почему Наташа думает, что Лера ему понравилась. Потом она начала энергично перетрясать свои вещи, раскритиковала их и со слезами уселась на крыльце.
Наташа тихонько присела рядом, обняла девушку за плечи.
- Ну, ты чего, Лерочка? – спросила она. – Не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем.
Наташа хорошо понимала отчаянье Леры. Лариса, собирая дочь в поход, вовсе не стремилась одеть её как молодую красивую девушку. Уже года четыре Лариса одевала дочь так, чтобы не спровоцировать к ней интерес. При такой внешности и уме наивного маленького ребёнка Лера легко могла попасть в беду. Сейчас, когда всё так внезапно переменилось, Наташа и сама не могла спокойно смотреть на вытянутые тренировочные штаны и линялые майки Леры.
- Это…уродство, - пожаловалась девушка и подняла на Наташу полные слёз голубые глаза. – За что мама меня так не любит?
- Ну, перестань, - мягко упрекнула Наташа. – Конечно, любит. Просто,… - она замялась на мгновение, но, поняв, что не имеет больше права молчать, сказала. – Мама просто боится за тебя.
- Боится? – недоумённо переспросила Лера.
Наташа вздохнула, собираясь с мыслями. Несмотря на проснувшийся разум, в вопросах пола Лера оставалась абсолютным ребёнком.
Женщина начала говорить – медленно, осторожно, подбирая слова. Лера слушала её, распахнув голубые глазищи.
Тётя Аля, мывшая на веранде посуду, остановилась и тихо присела на стул, прислушиваясь к обрывкам разговора. По всему было видно, что Наталье с трудом даётся каждое слово. Не ждала она, видно, что придётся говорить об этом с Лерой. Да что там за мать такая, что до сих пор ребёнку самых простых вещей не объяснила?
Тётя Аля покачала головой. Ответственность за чужого ребёнка, да ещё и такого больного, не каждый на себя возьмёт. Хотя после похода девочка изменилась. Глаза по-другому заблестели, примолкла вдруг, а ведь первое утро в Онгудае щебетала, как птичка – ни о чём, просто от радости, что живёт. Как подменили девку. Может, и не больная она совсем, только прикидывается. А может…Тётя Аля привстала от волнения…
Там, на крыльце, Наталья с Лерой, занятые разговором, не обратили внимания на старушку, проскользнувшую в кладовку.
**********
Бутылки с водой она нашла в углу, за столом, и сразу почувствовала, как рука сама собой потянулась к горлышку. Остановилась, покачала головой. Вон что случилось! Значит, девки на живую воду вышли! Старая женщина осторожно поставила бутылки на место, прикрыла тряпицей. Тихонько прошла в комнату и там, не в силах справиться с волнением, присела на кровать.
Легенда о живой воде, что открывается иногда путнику то в виде ручья, то небольшого озерца, а то и лужицы, передавалась в их семье из поколения в поколение. Семнадцатилетняя Аля только посмеивалась над этими сказками. Была она комсомолкой, красавицей и хохотушкой. А ещё – старшей в большой семье, и потому некогда ей было заниматься всякими глупостями. Покос, огород, семь голодных ребячьих ртов, штопка горящих на мальчишках портков и рубах. Але не пришлось закончить десятилетку. После того, как отца забрали в 37-ом, мать словно подменили. Замолчала черноглазая певунья, усохла до нездоровой худобы, скорбные складки пролегли у рта.
У Али щемило сердце, когда видела, как угасает мать. Девушка закончила только семь классов, ушла работать в пимокатную артель, к деду Матвею.
А ещё через три года началась война. 18 лет Але исполнилось уже на фронте.
Из Онгудая ребят-добровольцев увозили на крытом брезентом грузовике. По соседству с Алей оказался Сенька Пичугин – её сосед и по дому. Настроение у всех было боевое, никто не выказывал страха, хотя ехали в кузове совсем ещё юные мальчишки и девчонки. Дорога до Бийска дальняя, мотор грузовика, ползущего на перевал, надсадно ревел, потому и не слышала Аля половины из того, что говорил ей Сенька. Очнулась только, когда он сунул ей в руки брезентовую фляжку. Задумавшаяся Аля начала было открывать её, но Сенька шлёпнул её по рукам:
- Я тебе что говорил? Береги её, как зеницу ока!
- Что мы, в Бийске воды не найдём? – возмутилась Аля.
Сенька покрутил пальцем у виска:
- Ты чем слушала? Эту воду папаня на старом ключе набрал. Уже три года, а всё как слеза.