Вспомнить всё

   Последняя неделя оказалась насыщеннее событиями, чем два предыдущих месяца. Странный подарок богов, магическая связь с асмодианином из-за прерванного ритуала… Много чего произошло. Нестор, которому я все-таки принес редкие ингредиенты из Бездны, на удивление не обманул. Увы, долгожданный орб показал снова не моё прошлое. Убийство Экуса. Печальный эпизод, ни на йоту не приблизивший меня к разгадке собственной тайны. Нестор же пришел в нешуточное волнение, понес какую-то ахинею про очередное общество, естественно жутко секретное, преследующее впрочем, давным-давно измусоленные всякого рода заговорщиками цели всеобщего равенства и братства. Плюс мир во всей Атрее. Ха-ха три раза. Захоти боги, давно бы уже установили его, договорившись между собой и найдя компромисс. Увы, всем выгодна именно война. И пронырливым шиго, делающим на армейских поставках нешуточные капиталы, и военной аристократии, прочно захватившей власть, как у нас, так и у асмодиан или балауров, и маньякам от науки, ставившим жуткие эксперименты, немыслимые в мирное время.

      Я вздохнул. До сих пор не верилось, что Тим один из этих маньяков. Нестор воспринял мою печаль, как полное одобрямс своим идеям, с ходу объявил меня другом Теней, так они себя называли, и отправил к другим руководителям их организации с известием, что Икароникс оказался таким-сяким бякой, предателем и вообще подлежит немедленному уничтожению. Приводить приговор в исполнение, разумеется, поручили тоже мне. Можно было бы послать их всех подальше, но я чувствовал вину перед Экусом и моими людьми, отправленными на смерть негодяем. Так что наши планы мести совпали. Тени быстренько нашли предателя, спрятавшегося у повстанцев Ривара, и обещали мне помочь пробраться на их базу. Если честно, план был самоубийственный. Но так уж сложилось, что друзей, которым можно было довериться в столь щепетильном деле, у меня не оказалось. Придется отправляться в одиночку и молить всех богов, чтобы перед смертью успеть завершить начатое, а не сдохнуть понапрасну. Нику там не поставишь, страховки не будет.

      Одолеваемый мрачными мыслями, я быстро привел в порядок немногочисленные дела и решил напоследок заскочить попрощаться со своими асмодианскими приятелями. Однако эта сумасшедшая парочка, узнав подробности, огорошила заявлением, что одного меня никуда не отпустят.

      - Возражения не принимаются, - категорически отмел все аргументы Тим и его глаза сверкнули алым пламенем.

      - Ну и как ты себе представляешь наш поход? – хмыкнул я. – Мы же агента Теней, работающего под прикрытием и обеспечивающего проникновение на базу, до инфаркта доведем одним своим видом. Асмодиане и элиец в одной команде!

      - Чушь! Ты забыл над чем я работаю. Пара часов, заодно и новую методику проверю, и пойдем к повстанцам настолько чистокровными няшками, что любая расовая комиссия еще и за эталон примет!

      - Тим дело говорит, - вмешался Нерс, - неужели и правда жить надоело? Ты же собирался память возвращать. В потоках эфира это будет затруднительно. Пойдем, прибьем твоего Икароникса, а потом отметим хорошо! У нас праздник завтра. Народа соберется! Фернон три дня гудеть будет. Я тебе уже и девушку присмотрел, чтоб не скучал. Красотка! Вот такая!

      Гладиатор изобразил в воздухе нечто настолько грудастое и жопастое, что мне стало слегка жутковато.

      Операция прошла как по нотам, даже несколько скучновато. Пришли, проникли, нашли, убили. Предатель постоянно отирался среди повстанцев, и в защищенной цитадели опасаясь надолго уединяться. Кроме этого он тоже оказался измененным. Дополнительные возможности, усиленное тело, способность менять облик. Но против троих элийцев, явившихся, словно в дешевом боевике, в одинаковых солнцезащитных очках, охрана ему не помогла. Мы немного нашумели, поэтому в конце пришлось спешно уносить ноги. Зато на душе сразу такой покой воцарился, как только увидел не только труп Икароникса, а и слияние его сущности с голубым сиянием эфира.

      В этом размякше-благостном состоянии я неосторожно согласился вернуться с друзьями в Асмодею, чтобы привести себя в порядок. Ну и где была моя голова? Ведь Нерс четко сказал: «Вот такая красотка!» Вот такая! Что и балаура голыми руками удавит, и ни в один рифт по тоннажу не пройдет.

Едва мы оказались в прихожей, как в дверь яростно заколотили.

      - Стив! – осклабился гладиатор. - Только он ломится, будто на пожар.

      Тим охнул и сделал движение, чтобы помешать брату, но тот уже щелкнул замком и впустил в дом торнадо, действительно оказавшееся его приятелем-стрелком. Увидев перед собой трех элийцев в залитой кровью одежде, парень на мгновение застыл, однако почти сразу же рванул из ножен висящий на поясе кинжал.

      - Бу! – заорал Нерс, скорчив страшную гримасу, и тут же разразился хохотом.

      - Джикел тебя побери! Я же чуть в штаны не навалил!– смачно выругался стрелок, узнавая братьев и убирая оружие. - Ну ты мастер, Тим! Представляю, как офигели белокрылые, когда на них вроде бы свои напали! Я раньше думал, измененные только шпионят, а не рейды устраивают. Возьмите и меня в следующий раз!

      - Мы не собирались драться, так вышло, - хмуро бросил ученый, делая за спиной знаки брату выпроваживать гостя.

      - А я зашел по поводу завтрашнего гуляния, - ничуть не смутившись прохладным ответом, продолжил Стив, - ребята арендовали столик в «Пьяном фогусе», но нам бы еще двоих, чтоб кого из чужих не подсадили – сами понимаете, когда мелле некуда будет упасть, пустые места долго такими не останутся и плевать, что за них уплачено. Тим, не корчь рожи, уважь парней! Посидишь часок, потом уже все наберутся, девок приволокут и пойдешь к своим колбам!

Тут он соизволил, наконец, заметить меня и небрежно кивнул.

      - Стажера вот захватишь, чтоб не скучать. Ребятам скажу – не обидят. И вам хорошо, будете друг с другом на заумные темы трындеть, и парням расслабиться без нервных штатских. А то прошлый раз увлеклись, так сам знаешь, чем закончилось. – стрелок расхохотался и, повернувшись ко мне, хлопнул по плечу, доверительно сообщив, – Представь, обсуждаем тонкости быстрого допроса в полевых условиях и тут развесивший уши бакалейщик падает в обморок мордой прямо в салат! Он что думал, наемники у пленных сведения с кружевными платочками в руках слезно вымаливают? Ну, чего молчишь? Проси наставника согласиться! Потом перед друзьями-ботанами хвалиться станешь, что за одним столом на равных с элитным отрядом сидел.

Стив цапнул мой посох, покрутил в руках, потом поставил подальше в угол и шутливо погрозил пальцем.

      - Я-то понимаю, что трофей и для такого салаги довольно ценный, но остальным не объяснишь, когда переоденешься и облик вернешь. Еще примут за измененного – слишком уж он элийский. Напомни после праздника, я тебе наш боевой подарю. Кстати, неплохая работа, видать чародей им владевший был не из последних.

Стрелок вдруг сально усмехнулся.

      - Нерс, а что мальчишка молчит, будто язык проглотил? Или это у вас девчонка переодетая? Вот и боится голосом себя выдать. Уж больно мордашка миловидная, как для парня.

Наемник потянулся потрепать меня за щеку, подмигнул и причмокнул губами

      - Так я угадал, сладенькая?

      Братья кидали то на меня, то друг на друга полные отчаянья взгляды, ища выход из, как им казалось, катастрофической ситуации. Так уж вышло, что между собой мы разговаривали исключительно на элийском. И теперь они были уверены в моем абсолютном непонимании речей Стива. Соответственно, его последние жесты, сопровождаемые вполне однозначной мимикой, должны были показаться мне особо оскорбительными. Тим уже открыл рот, чтобы хоть как-то отвлечь стрелка от моей персоны, однако я начал действовать раньше.

Перехватил протянутую ладонь, резко вывернул, одновременно нажимая на болевую точку, отчего бедолага сдавленно охнул и присел, пытаясь облегчить мучения, но тут же замер, услышав ни разу не женский голос. Цедя слова сквозь зубы, в точности копируя интонации учителя, называвшего эту манеру речи «ответ вышестоящего зарвавшемуся низшему, забывшему о субординации», произнес, будто сплюнул

      - Посох принадлежал целителю. Я не стажер, а коллега Тима. И уж тем более не девушка. Еще вопросы есть?

      Стив побледнел и, забыв про боль, попытался вытянуться во фрунт. Пришлось его отпустить, чтоб не покалечить. Наемник, стуча зубами, начал многословно извиняться. Очень странно. Нет, мне конечно не раз доводилось наблюдать такую же реакцию на тон учителя, но ведь он знаменитость, можно сказать легенда, не то что грязный и уставший незнакомец, каким я предстал перед стрелком. Да что происходит, Асфель побери! Нерс застыл с открытым ртом, уронив челюсть. Тим смотрел на меня глазами шиго, узревшего россыпь кинар, валяющихся в придорожной пыли. Кажется, я переборщил. Надо срочно сгладить впечатление, иначе завтра все застольные беседы будут вертеться вокруг моей скромной персоны.

      - А что касается праздника, так это как Тим скажет. Я здесь просто гость, один из многих, - сделав ударение на последнюю фразу, намекнул на секретность и инкогнито.

Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы не поползли ненужные слухи. Выдавать себя за важную персону совершенно не хотелось.

      - П-пожалуй мы к вам присоединимся. – Милостиво кивнул Тим, слегка заикаясь.

Стив куртуазно раскланялся, чего я от него точно уж не ожидал и выскочил за дверь, словно ошпаренный.

      - Эрт, так ты говоришь по-нашему, вот сюрприз, - отмер наконец Нерс.

      - Великий Маркутан! Как бы хотелось знать, кто тебя научил языку и поставил выговор! Ну почему ты ничего не помнишь! – взревел Тим, чуть ли не рвя на себе волосы.

      - Горячая ванна с травяным настоем, чистая сухая одежда, хорошее вино и, так уж и быть, на второй вопрос отвечу, - усмехнулся я, - откуда знаю язык действительно не помню, а вот поставившего столичный акцент забыть трудно.

      - Имя! – Тим схватил меня за плечи и чувствительно тряхнул, - Клянусь, потом любой каприз, но сейчас назови мне имя!

      - Расберг, - я улыбнулся, искренне наслаждаясь произведенным эффектом.

Грохот выпавшего из рук Нерса копья заставил нас всех вздрогнуть.

      - Ха-ха, хорошая шутка, но больше так не надо, - гладиатор поднял оружие и посмотрел на меня с осуждением, - он слишком ненавидит элийцев для этого. Придумай что-нибудь более правдоподобное.

Я только пожал плечами и пошел мыться. Возвращаться в Элиос выглядя, словно отпахав смену на скотобойне совершенно не хотелось.

      Спустя некоторое время, полностью приведя себя в порядок и потягивая отличное вино, я взглянул на разве что не поскуливающих от нетерпения братьев и, вздохнув, начал рассказывать о событиях, оставивших о себе слишком уж неоднозначное впечатление.

      Однажды судьба занесла меня по делам в деревню Юфросин, что в Интердике. Ряд весьма печальных, но ни в малейшей степени не относящихся к теме обстоятельств оставили меня практически без средств. Надежда разжиться деньгами, сняв их с банковского счета не оправдалась. В этом забытом богами уголке не оказалось ни банка, ни даже ростовщика-шиго, готового ссудить немного кинар под залог и проценты. Обычно в таких случаях я не брезгую любой подработкой, но и тут меня ждала неудача. В деревне квартировала Небесная флотилия. Гонять расплодившуюся в округе нежить было кому по долгу службы. В героях-одиночках никакой потребности жители не испытывали. Весьма печально, особенно учитывая местную специфику. Кошмарный энергетический фон и застилающая полнеба черная воронка призрачного смерча, которая, как меня всерьез уверяли, уносит души погибших куда-то вглубь зараженных земель, не давая возродиться на деревенском кибелиске. Конечно, чушь полная, но именно так здесь принято было объяснять возникновение орд нежити.

      Я уже всерьез собирался покинуть Юфросин пешком, невзирая на опасности такого путешествия и весьма неблизкое расстояние до ближайшего поселения, когда ко мне подошел богато одетый старик и поинтересовался, не желает ли даэв немного заработать. Разумеется да, даэв, привыкший телепортироваться, а не бить ноги по скверным дорогам очень даже желал. Так я оказался в доме зажиточного селянина, назвавшегося Зетусом. За обильным обедом, пришедшемся как нельзя более кстати, старик поведал, чего собственно, желает.

      - Когда же наступит мир в нашей деревне? – патетически начал он, размахивая вилкой.- Сначала с нежитью сражались простые даэвы. Теперь Небесная флотилия. А результат? Нет его! И не будет, пока борются со следствием, игнорируя причину. Я же знаю, как расправиться с нежитью вообще не вступая в бой! Хотите послушать?

Зетус вонзил вилку в бок отлично прожаренной куропатке и поднял ее над столом, словно боевое знамя.

      - Если на то пошло, разве вся эта нежить не слуги Расберга? Если убить его, то и они исчезнут! А тут подняли такой шум – все думают, как же расправиться с нежитью. Вот так, очень просто!

Старик смачно плюхнул птицу себе в тарелку и демонстративно покромсал ее на кусочки. Немного помолчал, пережевывая, затем сделал глоток вина и продолжил.

      - Расберг не так страшен, как о нем говорят. На самом деле, это любовь лишила его рассудка. Влюбленный не может думать ни о чем другом, кроме объекта своего обожания. Как насчет того, чтобы притвориться Майне и убедить его вернуться в Асмодею? Не смейся, а хорошенько подумай.

Всё ясно. Бедняга выжил из ума. Перспектива вернуться телепортом рассыпалась сверкающими осколками. Досадно, но ничего не поделаешь.

      - У меня есть та самая флейта, на которой играла Майне, - заговорчески подмигнул селянин, - и настоящая стенонская туника. Да-да, жуткая редкость по нынешним временам. Но Майне обожала алый цвет и постоянно носила ее. Каких денег мне стоило добыть полный комплект! Пришлось заказывать в Элиосе у Аркинии, торгующей священными одеяниями. Те, кому нужна старинная одежда, всегда обращаются к ней. Дерет дорого, зато гарантированно получишь искомое, а не подделку-новодел, годную разве что для театральных подмостков.

      - И как Вы себе это представляете? Я буду носиться по окрестностям в женском платье, распугивая нежить трелью свирели и криками: «Расберг, ну где же ты, милый?»

Зетус расхохотался, затем погрозил мне пальцем

      - Экий затейник! Думаю, гейзер Патемы – идеальное место для встречи с ним. Переоденешься в Майне и ступай туда. За гейзером есть старинная статуя. Если постучать по ней и сыграть на флейте, то тут же появится Расберг. Постарайся убедить его вернуться. Не слишком сложное задание за…

      Тут он назвал такую сумму, что уже вертевшиеся на языке слова отказа куда-то мгновенно испарились. Асфель подери! Гейзер Патемы находился практически рядом с деревней. Выйти из главных ворот, перейти мост через небольшую речушку, свернуть налево и вот он, местная достопримечательность. Там даже нежить не появлялась – настолько близко к Юфросину.

      - А если Расберг не придет? – задал я провокационный вопрос, начиная понимать истинный смысл щедрого предложения.

      Как и ожидалось, старик с жаром бросился заверять меня в невозможности подобного исхода авантюры. Я продолжал высказывать сомнения, пока мне открыто не пообещали заплатить в любом случае. Отлично! Теперь можно было и соглашаться. Дело в том, что в весь этот бред с отирающимся чуть ли не у самых ворот асмодианином, готовым наивно принять любого нацепившего ядовито-розовые тряпки за свою драгоценную Майне, я не поверил. А вот вариант розыгрыша исключать не стоило. Отчаянно скучающие в захолустье флотские и не на такие шутки способны. Почему бы и не посмеяться над заезжим даэвом? Кто-то наверняка нарядится Расбергом и меня будут или банально пугать, или раскручивать на непристойности под предлогом условия возвращения в Асмодею. Ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Мысленно потирая руки, я уже начинал сочувствовать тому, кому достанется роль асмодианина. Пара проверок на призрачность и морячки надолго зарекутся подшучивать над незнакомцами. И половину гонорара потребую авансом! Этих денег мне вполне хватит, чтобы успеть унести ноги после представления.

      Зетус пришел в восторг услышав согласие на авантюру и отсчитал кинары, едва не подпрыгивая от радости. Увы, посох и кольчугу пришлось оставить у него в доме. Впрочем, нечто подобное я и ожидал. Вряд ли мне позволили бы явиться к гейзеру с оружием и в доспехах. Ладно, справлюсь. Натянув кое-как довольно тесную даже для моего хрупкого сложения тунику, я взял флейту и позволил прибежавшей на зов хозяина служанке уложить волосы в высокую прическу, щедро украшенную искусственными цветами и лентами. От макияжа наотрез отказался – хватит с них того, что есть. И так вид, словно у шлюхи из дешевого борделя. Поморщился, обозрев себя в громадном зеркале, и отправился навстречу приключениям под аккомпанемент наставлений говорить с Расбергом как можно более тонким голоском.

      Быстро добравшись до гейзера, честно постучал по позеленевшей от времени статуе и поднес флейту к губам. Надо заметить, играть на ней я почти не умел. Думаю, Майне услаждала слух возлюбленного какими-то сложными композициями модными в то время. Пафосная особа, какой она мне представлялась, вряд ли снизошла бы до похабной песенки про озабоченного пастушка, трахающего всё, что шевелится.

      Увы, никакой другой мелодии я больше не знал. Да и ту разучил еще будучи простым наемником, чтобы по просьбе Дамину разбудить от колдовской спячки их старейшин. Куплет про то, как неугомонный пастух добрался до разомлевшего на солнышке и невовремя задремавшего древня оказался поистине чудодейственным средством.

      Я ухмыльнулся, припомнив эпитеты, которыми наградили меня за старание мигом проснувшиеся старейшины и сам не заметил, как увлекся, попав под очарование незатейливой мелодии. Плеск воды, шелест листьев, задорный припев, прилипчивый словно мюта – все слилось воедино, унося меня в воспоминания о простых радостях и пасторальном благолепии Акариоса.

      - Майне? – низкий мужской голос, в котором звенела затаенная надежда, прозвучал откуда-то сзади, мгновенно вырвав меня из мечтаний, возвращая в реальность.

Как с небес на грешную землю. А вот и шутники пожаловали.

      - Да! – досадуя, ответил несколько резковато.

Изменять тембр, как советовал Зетус я и не подумал. Перетопчутся.

      - Как ты посмел?! Да за такой обман даже не знаю, что с тобой сделаю! Для начала убейте его!

      Яростный вопль заставил меня вздрогнуть и резко обернуться. Асфель подери! Шутками тут и не пахло. За моей спиной стоял взбешенный Расберг собственной персоной. С двумя весьма решительно настроенными адъютантами. А на мне только тесные розовые тряпки и вместо оружия старинная флейта. Не знаю, как всё сложилось бы, будь я в полной экипировке, но сейчас у меня не было ни единого шанса. Попытка спастись бегством, благо до деревни рукой подать, закончилась печально. Запутавшись в длинной юбке, я рухнул на землю. Подняться мне уже не дали. Сверкнули клинки, короткий пароксизм боли и вот уже душа несется, подхваченная призрачным смерчем куда-то вдаль. А ведь правы оказались деревенские – возродиться в Юфросине не получится.

      Черный кибелиск подавлял своей чужеродностью. Душа попыталась вырваться, изменить траекторию полета, миновать его любой ценой, однако неудержимая сила впечатала ее в блестящую поверхность.

      Кости, едва покрытые кусками гниющей плоти. Ржавые латы. Проклятый кибелиск превратил меня в нежить! Нет! Не хочу! Отчаянье захлестнуло сознание, как вдруг мир словно мигнул и я без сил свалился на стылую землю. Кошмар, привидится же такое! Всё тело болело, ничего удивительного - после возрождения всегда ощущения ниже среднего, и это, о счастье, было моё собственное тело, а не мертвая плоть унфеста.

      - Что ты сделал? – раздался над головой требовательный голос.

Асфель побери! Расберг! Я со своими переживаниями совершенно забыл о нем, а зря. Ничего, сейчас мне напомнят, мало не покажется. Заодно и доходчиво объяснят про классическое местонахождение бесплатного сыра.

      - Отвечай, как тебе удалось преодолеть чары кибелиска? Ты должен был превратиться в нежить!

О боги! Значит, мне не показалось! Асфель и Тьма! И что ответить? Он же не поверит! Но с губ уже сорвалось растерянное

      - Не знаю…

Асмодианин усмехнулся.

      - Может, стоит попробовать убивать тебя сутками напролет? И любопытство удовлетворю, и за обман накажу, как следует.

      Я молча пожал плечами. Брякнуть что-нибудь пафосное, идеологически выдержанное? Полный бред и театральщина. Если захочет, то будет убивать. Никакие слова не помогут, и удовольствия от созерцания мучений врага не испортят. Сколько смогу выдержать воскрешений подряд, прежде чем свихнусь от боли? Десять? Двадцать?

      - Смотрите-ка, гордый! – глумливо рассмеялся Расберг, обращаясь к вампирам и своей свите, обступивших нас плотным кольцом. – В ноги не валится, пощады не просит. Какой-то нам сегодня попался неправильный пленник. Эй, элиец, надеешься на что-то?

Я поднял голову и твердо взглянул ему в глаза.

      - Не надеюсь, но и зря унижаться не вижу смысла. Ты же всё равно меня не отпустишь.

      - Ишь как заговорил! Значит, решил честью не поступаться и достоинства не терять? Да?

Он нарочито грубо выдрал из моей прически цветок вместе с изрядным клоком волос и сунул прямо в лицо.

      - А когда собирался играть на моих чувствах о чем думал? Тоже о чести и достоинстве? Вы убили Майне лишь за то, что она посмела полюбить! Теперь же пытаетесь избежать моей мести, посылая ко мне жалкие пародии, карикатуры на нее. Зачем? Всерьез считаете, что я размякну, глядя на раскрашенных шлюх обоего пола? Ах да, это же так по-элийски, считать других полными идиотами. Что молчишь, словно язык проглотил? Поведай нам о гениальных мыслях, посетивших тебя у гейзера Патемы. Кстати, расскажи заодно и почему выбрал простую пастушью песенку. Твои предшественники подходили к делу основательнее. Элегии разучивали, ноктюрны.

      Я разозлился. Не на презрительный тон асмодианина - на самого себя, бездумно полезшего в довольно гнусную историю, и на старика Зетуса, в эту самую историю меня втравившего. Терять было по-любому нечего, поэтому я, ничуть не смущаясь, вынул из пальцев Расберга многострадальный цветок и снова воодрузил его в порядком растрепавшуюся прическу.

      - Тебе действительно интересно? Ну, тогда слушай. Думал я исключительно о деньгах. Поиздержался, знаешь ли, в дороге, на телепорт не хватало, а топать пешком совершенно не хотелось. В тебя я вообще не верил, уж прости за откровенность. Про вашу с Майне любовь и смерть в Юфросине любой бездельник сказку расскажет, причем каждый раз с новыми подробностями. Делать ставку на местные побасенки? Для этого надо быть или поэтом или сумасшедшим романтиком. А я ни тот, ни другой.

      Расберг уставился на меня, выпучив глаза. Остатки разума и чувство самосохранения буквально требовали заткнуться, причем немедленно, но меня уже понесло.

      - Зато логика подсказывала иное. Чем не развлечение для скучающих флотских попугать наивного даэва, польстившегося на щедрый гонорар? И ждал я там не тебя, а того, что с минуты на минуту выскочит из кустов какой-нибудь размалеванный под призрака служивый, надеющийся грозным ревом обратить робкого штатского в паническое бегство. Вот была бы тема для зубоскальства – обсуждать путающегося в юбках чужака, с визгом улепетывающего в сторону деревни. Даже готов был подыграть им за те кинары, которые получил авансом.

      О своем намерении слегка поколотить шутников я промолчал. Прозвучало бы слишком хвастливо, да и какая, собственно, теперь разница, что я действительно собирался.

      - А пастушья песенка, - невольно усмехнулся, вспоминая слова куплета, под который появился Расберг. Там как раз в подробностях описывалось, чем занимался маньяк-пастушок с асмодианами, вывалившимися из рифта прямо в его жаркие объятья, - увы, на флейте ничего другого просто не умею. Была бы скрипка, сыграл бы тебе и ноктюрн, и элегию, и кучу всего прочего.

      - Скрипка, говоришь, - он вдруг расхохотался, - будет тебе скрипка, элиец!

      Повинуясь знаку своего предводителя, несколько вампиров подхватили меня под руки и взмыли ввысь. Туда, где на одном из парящих островов и обитал Расберг. Приземлились мы у входа в роскошный шатер, куда меня довольно грубо и втолкнули. Асмодианин не спеша вошел следом. Его свита и вампиры остались снаружи. И только я задумался, зачем нежити шатер, равно как и любое другое жильё, как увидел ее. Изумительной красоты скрипка, покрытая черным лаком, лежала в открытом футляре, выстланном изнутри кроваво-алым бархатом. Я словно завороженный не мог отвести взгляд от плавных обводов деки, мысленно поглаживал вытянутый гриф и прикасался к туго натянутым струнам. Асфель побери! В тот момент я готов был душу отдать лишь за возможность взять ее в руки.

      - Ну, чего застыл? – голос асмодианина прямо-таки сочился ядом. – Вот скрипка. Клянусь Бездной, пощажу тебя, если сумеешь хоть что-то сыграть на ней.

      Боги Атреи! Трясущимися руками я дотронулся до этого сокровища, задыхаясь от волнения, и почувствовал отклик. Возможно, это была просто иллюзия, но в тот момент мне показалось, что чудесный инструмент принял мои восторги и разрешил творить музыку. Время застыло. Мир сжался до смычка, летающего по струнам и сумасшедшей, вызывающей настоящий экстаз мелодии. Я забыл обо всем – о Расберге, собирающемся убивать меня долго и мучительно, о терзающих душу провалах в памяти, о кишащей вокруг нежити, о жутком черном смерче, уносящим погибших к проклятому кибелиску. Во вселенной остались только мы двое – скрипка и музыкант, спаянные в одно целое волшебной силой искусства.

      Не знаю, сколько продолжалось чудо. Может час, а может вечность. Время перестало иметь значение, равно как и всё прочее. Я качался на волнах эйфории и был настолько счастлив, насколько это вообще возможно. Где-то там, на границе слышимости звучал чей-то голос. Кажется, куда-то звал. Зачем? Вдруг резкий толчок вернул меня в реальность. Расберг одной рукой держал мою, сжимающую смычок, не давая прикоснуться им к струнам. А другой сгрёб в горсть обрывки туники на груди и весьма чувствительно встряхивал, пристально вглядываясь в лицо. Заметив, что я полностью пришел в себя, асмодианин улыбнулся и, разжав руки, отступил на шаг.

      - Первый раз невозможно самому остановиться, - спокойно пояснил он, - нужен помощник, который развеет наваждение.

      Полог шатра был откинут и в проем врывался прохладный ветер, сразу остудивший моё пылающее лицо. На черном бархате небес перемигивались звезды. Уже ночь? Расберг осторожно вынул скрипку из моих пальцев и вернул ее в футляр.

      - Ну как ощущения? – в его голосе не было прежней злобы и ярости, только удивление и легкая грусть.

Я не мог ничего ответить. Реальность словно подернулась дымкой, а в ушах зазвенела колдовская мелодия.

      - Элиец, борись! Не поддавайся мороку. Скажи хоть что-нибудь! Выругайся наконец, только не молчи!

      Короткая боль обожгла щеку. В голове сразу прояснилось, но губы отказывались повиноваться. Следующая затрещина тоже не помогла. Только после еще двух или трех я смог заговорить. Почему-то на асмодианском.

- Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,

      Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,

      И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,

      И когда пылает запад и когда горит восток.

      - Что ты сказал? Повтори! – воскликнул Расберг, тряся меня за плечи, но мир уже заполнился тьмой беспамятства.

      Несколько дней я прожил на парящем острове на положении полугостя-полупленника. С асмодианином у нас установились довольно странные отношения. Мы много общались, он рассказывал мне о Майне, о своей жизни дома и здесь, даже о том, что весь этот ужас, творящийся вокруг, был не результатом его страшной мести, а банальным экспериментом одной из секретных лабораторий. Надо заметить, неудачным экспериментом, от которого пострадал и сам Расберг.

      - Друзья шлют мне с оказией письма, зовут вернуться, - он горько усмехнулся, - а что я буду делать такой на родине? Устроюсь экспонатом в музей? Проект давно закрыт, но его последствий не изменишь. Вот и остаюсь тут сторожем катастрофы и одновременно главной страшилкой для местных обывателей.

Иногда мы отчаянно ругались. Особенно когда темой разговора становилось противостояние наших рас.

      - Всё зло от вас, элийцев. Мы и так сильно пострадали при Катаклизме. Едва приспособились к суровым условиям, как стали возникать пространственные разломы и нападения балауров. А потом явился Дельтрас и развязал еще одну войну.

      - Да? Парни прошли всю Бездну, уже смирились с мыслью о неизбежной гибели и вдруг пространственный разлом. Дикая безумная надежда вернуться домой! Но они оказались в Асмодее. И как же вы их встретили, не припомнишь? Джикел потребовал бухнуться перед ним на колени, отказаться от всего, что было для них свято, чему они служили раньше ради спасения собственных шкур. Вот ты, ответь мне как воин, стал бы валяться в пыли, вымаливая пощаду?

Однажды Расберг сказал мне странную вещь.

      - Знаешь, Эрт, ты настолько сильно напоминаешь одного моего близкого друга, что иногда мне кажется, будто я разговариваю с ним, а не с элийцем. Не внешностью - характером, привычками, отношением к жизни. Его душа давно слилась с потоком эфира. В нашу последнюю встречу он оставил мне на сохранение свою скрипку. Да-да, ту самую. Инструмент был зачарован и признавал только одного хозяина. Каждого, кто пытался на ней играть, ждала незавидная участь – лишиться или пальцев, или разума. Не знаю от чего зависел результат, но за много лет ты первый, кого она признала. Прости, подарить не могу – давал слово хранить, сколько бы времени не прошло. И может из-за этого странного сходства меня просто выводит из себя твое произношение!

      Так началось мое углубленное изучение асмодианского. Расберг оказался строгим наставником, подмечающим любые, самые незначительные оплошности. Там, где я считал результат идеальным, он сразу находил массу ошибок и презрительно хмыкал

      - Ты разговариваешь, словно неграмотный крестьянин из глухой провинции. Да не квохчи, как курес! Это сочетание произносится вот так. Повтори! Нет, нет. Вот так! Чуть лучше, но всё равно не то. Заново!

Наконец, настал момент, когда ему оказалось не к чему придраться. В тот день он отпустил меня, признавшись

      - Этот столичный выговор сложен даже для нас, асмодиан. Чтобы его безупречно освоить требуется уйма времени и стараний. Если не заниматься с детства, то канонически правильного произношения добиться практически невозможно. У вас же вообще другая артикуляция. Поэтому я не верил, что у тебя получится. Но дал себе слово, если вдруг случится чудо, подарить тебе свободу.

      Мы тепло распрощались и я вернулся в Юфросин, где меня считали давно погибшим. Сочинил для местных какую-то сказочку про то, как удрал от явившегося на зов Расберга, а потом долго прятался в руинах от нежити. Не знаю, поверили мне или нет, но Зетус даже выплатил оставшуюся часть гонорара, хотя флейту я потерял, да и антикварная стенонская туника превратилась в грязные лохмотья.

      - Делаа, - протянул Нерс, почесывая затылок, когда рассказ был окончен, - а ведь и меня гоняли в свое время с письмом к Расбергу. Тим, как тебе история? Ты же знал про эксперимент и ничего не сказал!

      - Знал, - признался тот. – Но это закрытая информация. Как бы ты мотивировал отказ отнести весточку от старого друга, не выдавая истинных причин, а? Ну сгонял лишний раз в Элиос, от тебя не убыло. Я вообще много чего знаю, о чем не то, что говорить, даже вспоминать нежелательно. Великий Маркутан! Вот значит, куда делась проклятая скрипка! Возможно, так оно и лучше.

      - Мне тоже кое-что интересно, с чего вдруг Стив перепугался, услышав мой выговор, - решил и я удовлетворить своё любопытство.

      - Это не просто столичный акцент, - пояснил, смеясь, гладиатор. – А нечто вроде визитной карточки элитной школы, в которую берут только детей или близких родственников не просто высокопоставленных, а очень и очень высокопоставленных чинов. Понимаешь? Высшая аристократия!

      Я усмехнулся, представляя, как бы отреагировал настоящий выпускник их школы для избранных на грубые шуточки Стива.