Страница 4 из 26
Да нет, ерунда. Сон и явь смешались. Кондукторша — маленькая полноватая женщина в васильковом берете и с потертой кожаной сумкой на ремне — и правда очень напоминала бабулину подругу. Вот только настоящая Яна давно уже переселилась из этого бренного мира в мир иной. Глупый несчастный случай... Дорожная авария. Подробностей Марк не знал.
Он с сомнением рассматривал круглое лицо и нос в веснушках, голубые глаза под светлыми бровями, открытую улыбку, затем перевел взгляд на нелепые войлочные ботинки с железной молнией посередине. Он видел такие, но очень давно. Бабушка называла их смешно – «прощай, молодость».
- Билетик? - терпеливо повторила кондукторша.
- У меня нет денег, - смутился Марк. - В баре вытащили кошелек.
Кондукторша улыбнулась.
- Ничего страшного, Марк Олегович. Отдадите потом.
«Откуда она знает мое имя?» - удивился он. - И когда потом?»
Впрочем, он слишком устал, чтобы задаваться вопросами. Мягкий ход трамвая укачивал. За окнами тянулись размытые вереницы огней.
Марк снова закрыл глаза.
«Хорошо бы опять приснилась бабушка».
Но вместо солнечной картинки из детства потянулись холодные, мрачные сновидения, полупрозрачные и мутные, как матовое стекло. Он то погружался с головой в черную воду — тогда звуки и мысли смолкали, уступая место плотной, бездумной тишине — то выныривал на поверхность и как будто просыпался. Выглядывал в окно и видел, что трамвай несется через лес. Острые еловые вершины царапали серое полотно неба. В тонкое паутинное кружево сплетались голые ветви берез. Потом деревья расступались и открывались пустые заснеженные пространства, посеребренные бледной луной. В другой раз Марку казалось, что он плывет на лодке по темному морю. Свежо и тихо. Из-под весел разбегаются искры, и манит ярким золотым свечением далекий берег... Плеск волн сменялся глухим стуком колес, гасли фонари и пейзаж заволакивался дымом. Марк тер глаза, но видения не отступали. Бывает так, что из одного сна пробуждаешься в другой, потом в третий. Из приоткрытого окна тянуло то гарью, то таким пронзительным холодом, что Марк ежился, зарываясь подбородком в воротник и глубже засовывая руки в карманы. Ему хотелось встать и поднять стекло, но, как это часто случается в ночном кошмаре, все тело словно одеревенело и не слушалось.
Глава 2
- Марк Олегович, Васильевская Горка! Ваша остановка!
Он вздрогнул и проснулся по-настоящему. Пухлая кондукторша в васильковом берете улыбалась ему почти по-матерински, жалостливо и ласково.
- Спасибо, - пробормотал Марк и, покачиваясь, на автопилоте устремился к выходу.
- Билетик не выбрасывайте, - крикнула ему вдогонку кондукторша. - Спрячьте получше, он вам пригодится на обратную дорогу.
Марк оторопело взглянул на узкий клочок бумаги, который машинально сжимал в кулаке.
«Чушь какая-то. При чем тут обратная дорога? И зачем я вышел на Васильевской Горке? Да, конечно, надо пойти к родителям... Куда же еще?»
Возвращаться к жене — во всяком случае, этой ночью — у него не было ни малейшего желания.
«Но Васильевская Горка? Черт меня дернул — теперь две остановки пилить в темноте».
Действительно, фонари вдоль шоссе не горели. Мерцали тускло-фиолетовым светом, который не только не разгонял мрак, но напротив, словно сгущал его вокруг себя. По обе стороны улицы высились черные громады домов — и ни одного освещенного окна. Ни проблеска на небе, обложенного плотными тучами. Ни луны, ни звезд.
«И с чего она взяла, что мне нужно выйти именно здесь? - недоумевал Марк. - Который час, хоть?»
Он поддернул рукав и привычным движением поднес запястье к глазам, но, сколько ни вглядывался в серые цифры на мутном сером фоне, ничего не мог разобрать. В часах, вероятно, села батарейка, и подсветка циферблата не работала.
Сунув билет в карман, Марк обреченно побрел по тротуару. Под ногами смутно белело. Пару раз он поскользнулся на чем-то мягком и склизком и брезгливо поморщился. Дорогу он, конечно, знал и путь к родительскому дому мог найти с закрытыми глазами, и все-таки странно, как изменилась местность за каких-то полторы недели. В последний раз Марк заезжал к ним в прошлую среду, после работы. Не так поздно, как сегодня, но трамваи уже ходили редко, по ночному расписанию. Навстречу попадались редкие гуляки, пьяные и влюбленные парочки. Было светло от фонарей и относительно чисто. А что теперь? Какой-то вымерший район, как из дешевого ужастика про апокалипсис.
По правую сторону шоссе дома кончились и потянулся парк. Угрюмый днем — в одной части дикий и неухоженный, в другой — загаженный человеческим присутствием, сейчас он показался почти уютным. Парк оставался единственным местом, где фонари не корчились в фиолетовой агонии. Окутанный теплым зеленоватым сиянием, он словно приглашал войти. В нем как будто задержалось ненадолго ушедшее лето.
«А может, и правда, - подумал Марк, - переночевать на скамеечке в парке? Зачем беспокоить родителей посреди ночи?»
Его била дрожь. Шагать пешком две остановки не было ни желания, ни сил. Алкоголь из крови как-то очень быстро выветрился. Марк чувствовал себя до отвращения трезвым и несчастным.
Едва он устроился на жесткой и холодной скамье, стало понятно, что задремать не удастся.
«А может, я уже сплю? И не могу проснуться? Это точно сон. Я такое видел сто раз», - убеждал он себя, сидя в пустом и безмолвном парке.
И действительно, подобные сновидения преследовали его довольно часто – он блуждал по знакомым местам, но не мог найти дорогу к дому. Видел людей и знал их, но проснувшись, не мог вспомнить, кто они такие.
Пару раз Марк думал во сне, что вот-вот проснется, но этого не происходило и он отчаивался – заблудившись в ночи, не видя выхода. Когда отчаяние перерастало в панику, он просыпался, испытывая чувство огромного облегчения от того, что лежит в своей постели, а рядом тихо дышит жена. Человек – стадное животное. Ему непременно надо чувствовать кого-то рядом. Одиночество его пугает хуже смерти.