Надежда

Я почти не дышу. Даже не плачу. Я никогда не плачу. Это низко, уделять столько чести солёным струйкам на твоих щеках. Я помню, как плакала в последний раз. Это было оправданно, хотя слёзы так и не смогли помочь мне воскресить друга. Антон был единственным, кто относился ко мне по–человечески в этом Богом забытом месте. Детей в то время было значительно меньше, и каждого новенького на их территории они сразу воспринимали в штыки. Однако Антон, не взирая на возраст и общественное мнение, помог мне прижиться. Я помню его светлые глаза и длинные каштановые волосы. Каждый вечер, перед сном, он брал книгу и читал вслух. Не только мне. Все, кто находился в этой спальне с восхищением внимали каждому его слову. Все его любили. Это он разжёг во мне любовь к книгам. Он научил меня читать, и не только меня, здесь мало кто занимается нашим образованием. Хочешь учиться – выкручивайся сам. Вот я и выкручиваюсь. Антон научил меня видеть в книгах силу, ценить в них мудрость. Не только художественные произведения, но и учебники, несущие в себе почти материальную ценность. Он направил меня на путь, по которому я иду по сей день и не собираюсь свернуть в сторону.

Он погиб, когда мне было четырнадцать. Так погибли многие дети. Та зима оказалась по истине холодной и снежной. Антон хотел купить новую книгу, а я так хотела пойти с ним, но он знал, что на улице было слишком холодно и наотрез отказался брать с собой меня. Я за него была готова отдать всё, но в тот вечер мне было нечего ему отдавать. Сквозь слёзы я глядела на его похолодевший труп в нашей гостиной.

– Он был слаб. Упав в снег, он не смог подняться, – слова пузатого дяденьки полицейского словно прорвались в мозг сквозь шок.

Это был худший день в моей жизни. Я перенесла потерю самого дорогого человека. Единственного во всём мире, кто смог меня понять и принять такой, какой я была на самом деле. Каждое утро я просыпаюсь, только потому, что этого хотел бы он. Его последние слова всплывают в моём сознании, как призрак утонувшего корабля.

– Сегодня я могу не вернуться, но ты должна помнить: пока ты держишь в руках книгу, живёт моя душа.

И я помню. И я верю.

Он действительно не вернулся в тот день. Его вернули. И был он не один. В его застывших руках лежала всеми забытая серая книжка. Я вытянула её из рук погибшего и тихо ушла в общую спальню. Я не хотела грустить, но только потому что Антон бы этого не захотел. Я открыла книгу и с трудом могла сконцентрировать внимание на названии. «Без семьи». Как иронично, но тогда меня это не волновало. Я читала до самого утра, до тех пор, пока боль в груди не перестала меня душить, а слёзы не перестали опустошать.

Сейчас всё иначе. Я хочу чувствовать свою боль. Она не такая уж сильная, как тогда. В тот вечер я потеряла лучшего друга. Сейчас я теряю всего лишь себя.