Страница 64 из 171
– Пока что ничего конкретного. Изображу приступ, например. Главное, чтобы ты оставалась здесь и попыталась вылезти через окно, а я была внизу в качестве отвлекающего фактора… – Она нахмурила золотистые брови, и вдруг улыбнулась: – Знаю! Периодически меня заставляют мыть посуду и прибираться на кухне. Это как раз подходящий момент. А еще я изредка даю еду собакам, мою у них в вольере. Вот если бы сунуть зверушкам что-то нехорошее, или сонные таблетки, или слабительное… Да еще и умудриться прихватить ключи.
– То есть ты планируешь все это делать одна?
– Мира, они не ждут от меня смелостей. Знают, что повторно сбежать не попытаюсь. Я пробовала года полтора назад… В общем, лучше не будем об этом, все закончилось сломанными ребрами и огнестрельным ранением. Короче, побежишь ты, а я постараюсь сделать так, чтобы твое отсутствие не сразу заметили.
– Ты уверена? Если это угрожает твоей жизни, твоему здоровью…
– Какая разница? Меня все равно никто в реальном мире не ждет, а этот кошмар… Пусть он уже закончится. Неважно, как. Я просто хочу проснуться, понимаешь? Пусть даже для этого придется умереть. – Она провела ладонью по лицу. – Ты принесла с собой что-то важное, чего я долгое время была лишена. Может, это надежда, или сила, или любовь. Прежде я думала, что и такая жизнь имеет смысл, но теперь понимаю, что больше не могу. Позволь мне рискнуть. Давай попробуем – и будь что будет!
Я сглотнула. Чем могло обернуться ее геройство, мы обе прекрасно понимали.
– Ладно, тогда остается тщательно все обдумать и просчитать возможные варианты, даже самые худшие.
– А еще подготовиться, – кивнула девушка. – На такой холодрыге ты без теплой одежды и обуви долго не протянешь. Что же, значит, и ее стянуть придется, вот только ума не приложу, как…
Наш план начинал казаться мне неосуществимым, у Кэсьен, наоборот, прибавилось уверенности.
– Наверняка завтра меня отправят на кухню, а вот тебе нужно остаться здесь и проследить за происходящим из окна. Притворись, что плохо себя чувствуешь, скажи, живот болит. Начнут допытываться – объясни, что это женское недомогание. Охранники этого не любят.
– Поняла, но много ли я выслежу?
– Любые детали важны. Я припомню, как сменяются посты, посмотрю, кто сторожит снаружи. Здесь тоже есть разные виды мужиков. Для себя я выделила три основные категории: шутники, молчуны и приставалы. С первыми бесполезно о чем-то говорить, и жалости они не знают, но и обижать лишний раз не станут, последние – самые опасные, они любят давать рукам волю и жестоки порой хуже Сорского… Но нам нужны вторые – обязательно! Молчуны просто делают свою работу, они не лапают и не бьют, не болтают и не хихикают. А еще, чтобы добраться до ангара, который снаружи, тебе нужно будет перелезть через стену… Черт, сложное это дело! Сигнализации нет, это я уже знаю. К тому же они не слишком бдительны, да и собаки во время еды заботятся лишь о том, чтобы друг у друга урвать кусок, но тут важна ловкость…
– А когда их кормят?
– Поздно вечером. К тому же порой выводят погулять. Если все совпадет – мы сможем победить. Главное, действуй быстро, внимательно и тихо.
Сказать было куда легче, чем сделать. Разглядывая дом из окна, я поняла, что с козырька придется совершить безумный прыжок на сарай, и хорошо, если я сразу не переломаю ноги. Плюс это, конечно, не удастся сделать бесшумно. Плюс на холоде у меня будут недостаточно гибкие пальцы. Так, по ходу, всплывало множество проблем, и вместе они создавали серьезное препятствие для успешного побега. Но Кэсьен была настроена решительно, у нее даже взгляд изменился.
– Тебе нужно будет двигаться к холмам, там, скорее всего, есть большая дорога. Не знаю, на сколько хватит топлива в снегоходе, и, если решишь продолжать путь пешком, держись поближе к дороге… Вдруг кто подвезет?
– Поняла. Буду ориентироваться по звездам. У меня по астрономии всегда был высший балл.
– Отлично. Все или ничего, – решительно произнесла Кэсьен.
В полдень четвертого дня на пост заступили новые охранники, и я сразу поняла: вот он, шанс. Все эти дни мы тщательно готовились, были предельно осторожны, и подмечали каждую мелочь. Кэсьен даже сама вызвалась помыть полы в коридоре, обосновав это тем, что не может больше сидеть взаперти. Один из молчунов отпустил ее вниз, заодно прибраться в прихожей, и девушка принесла из кладовки теплые ботинки и старую куртку. Все это мы спрятали под маленькой сидячей ванной.
Оставалось самое сложное: найти и украсть ключи, отвлечь собак и устроить переполох в доме. С первым пунктом неожиданно справилась я: притворилась, что у меня приступ астмы, и попросилась на свежий воздух. Кэсьен, изображая панику, потащила меня в охапку, а, так как я, слишком стараясь изобразить удушье, натурально подавилась слюнями и никак не могла прокашляться, охранники всего на минуту потеряли бдительность. Этого хватило, чтобы я стибрила с полки подходящие с виду ключи, и спрятала их в кармане куртки. Уверенности в том, что они подойдут, не было, но я старалась надеяться на лучшее.
Теперь нужно было дождаться вечера.
– Для тебя условным сигналом будет звон посуды, – сказала девушка.
– Что ты станешь делать?
– Не важно. Главное, тотчас начинай действовать. Лезь наверх, по наличникам. Затем по козырьку ты доберешься до крыши веранды, а оттуда прыгай на сарай. Справишься?
– Да. Главное, чтобы меня не заметили.
– Постарайся не упасть. Внизу – территория собак. Загрызть не загрызут, но покусают сильно.
За эти дни мы с ней стали подругами, и я с ужасом думала о том, что может с Кэсьен случиться. Абсолютно любая мелочь могла сыграть против нас, и тогда – конец. Меня Сорский, возможно, не тронет, но что сделает с ней? Или он убьет нас обеих, а тела отдаст собакам…