Страница 48 из 171
– Мне нравится так сидеть.
– Мне нравиться тебя так держать, – отозвался он. – Ты наверняка голодная. Хочешь, я сделаю гренки или омлет?
– Давай лучше я.
Мужчина улыбнулся и покачал головой.
– Мне это будет приятно. Посиди-ка тут и попей сок.
Так начался этот новый, долгий день. Ашри накормил меня, затем помог собраться, и мы отправились в больницу. Показывать было особо нечего, но рана на голове оказалась довольно глубокой, хотя зашивать ее не потребовалось. Теперь-то мне не было так одиноко и страшно, и справка, которую через некоторое время выдали, не казалась постыдной.
Мы встретились с Мадиром, передали ему полученные документы, в том числе копию моего удостоверения личности. Мужчина пообещал «прихлопнуть гада», а я зачем-то ляпнула, что Милана скучает по выходным дома, на что глава службы охраны лишь недоуменно пожал плечами.
– Ты что, хочешь их свести? – спросил Ашри, когда мы сели в машину.
– Просто он ей нравится, вот я и брякнула на автомате. Ничего?
– Нормально, – проворчал Ашри с какой-то странной интонацией.
– А мы сейчас куда?
– Куда захочешь. Если ты себя хорошо чувствуешь, можно сходить в кино, как мы и хотели. Можно вернуться к Гаяру, и просто отдохнуть в домашней обстановке. Можно прогуляться по парку. Со мной ты везде в безопасности.
– Я знаю и не боюсь. Так, что же выбрать… Ой, так мы же планировали в картинг!
Ашри резко развернулся на светофоре, и мы помчались навстречу радостным свершениям. Пока что я не замечала в нем особых перемен: все тот же надежный, серьезный, заботливый мужчина. Несмотря на ужасный вчерашний вечер, настроение у меня было замечательное. Сердце гулко стучало, голова прошла, и по телу разливалась теплая, бодрящая энергия.
Когда мы добрались до парка, я уже не могла сидеть спокойно. Кажется, последний раз такой задор и волнение испытывала в девятом классе, на выпускном, когда мы допоздна гуляли и веселились большой толпой. Но теперь нас было всего двое, а радости – вдвое больше, чем тогда.
Ашри привел меня к большому ангару, и я с первых мгновений «гонок» поняла, что попалась. Это было потрясающее развлечение! Поначалу я, правда, сшибла несколько шин, но, приноровившись, принялась гонять бесстрашно и резво. Даже несколько раз обставила Ашри на поворотах. И покидать трассу не хотелось, но мужчина все-таки нашел, чем сманить меня: предложил сходить в кафе неподалеку.
– Обжорка, значит, – ухмыльнулся он, когда я, довольная, раскрасневшаяся и нетерпеливая, тянула его за руку к месту обеда.
– Я люблю есть. – Подтвердила, а сама отметила, что он смотрит на меня с каким-то новым выражением в глазах. – Бабуля будет рада.
– Чему? – несколько удивился он.
– Тебе. Она очень переживала за меня с тех пор, как мы с Эдуардом… повздорили. А дедуля всегда считал, что я привередливая, слишком многого хочу. Однако я никогда не мечтала о таком, как ты. Знаешь, мне совсем не страшно: говорить, чувствовать, даже прикасаться.
– Мы не касались друг друга по-настоящему, Мира, – тихо напомнил Ашри, и я покраснела.
– Это верно. Но, знаешь, мне хочется попробовать, решиться на большее, и быть смелой, даже, наверное, бесшабашной и безответственной. Хотя на самом деле я всегда была трусихой.
– Глупышка, – отозвался мужчина. – Трусихи совсем другие, они не размахивают настольными лампами и не пробивают головы насильникам. – Он открыл передо мной дверь. – Но не будем сейчас о Сорском. Надеюсь, это место тебе понравится.
Оказывается, мы пришли в ресторан, но не в шикарный, а в маленький, уютный, спокойный. Интерьер был выполнен в кофейно-золотистых тонах, и столик нам нашли сразу – далеко от входа, возле окна. Ашри помог мне раздеться, сам повесил наши куртки. Затем подвинул стул. Ухаживал он ненавязчиво, и не придавал значения своим действиям. Наверное, некоторые мужчины иначе не могут, забота и нежность у них в крови. А другие, наоборот, руку один раз подали – и раздуваются от гордости. Хотя куда хуже такие, которые считают ухаживания пережитком прошлого, а женщин – наглыми курицами.
Но Ашри сказал, что я храбрая. Он верил в меня, и хотелось быть для него самой-самой во всем, при этом постараться сохранить себя истинную. Поэтому я благодарила искренне, улыбалась ему с радостью, и боролась с желанием поцеловать мужчину в щеку. Но, наверное, для этого нужен был какой-то повод.
– Снова эта милая, хитроватая улыбка, – сказал Ашри.
Официант подал нам меню, а когда отошел, и я честно ответила:
– На Туаре ведь не принято, чтобы девушка касалась мужчины до свадьбы. Я имею в виду, целовала. Вот я и ищу повод… Глупость, знаю. Я пытаюсь казаться раскованной, но на самом деле совершенно не умею вести себя правильно. У меня опыта мало.
– Мы не на Туаре, – глядя на меня как всегда прямо, сказал Ашри. – И я в один миг могу стать твоим женихом, а жениха целовать можно. Тем более что мы не древние жители пустынных земель. И, кстати, абсолютно не важно, сколько у тебя опыта, Мира. Ты мне нравишься, какая есть. – Он сощурился и вдруг широко улыбнулся: – А что, ты и правда хочешь меня поцеловать? Я колючий, между прочим.
– Ты чудесный. Рядом с тобой во мне пробуждается кошка: она мурлычет возле сердца, и становится приятно до дрожи. Мне хочется узнавать. Я хочу освободиться от плохих воспоминаний. И еще хочу любить, Ашри. Но только не понарошку, и без боязни ошибиться и стремительно потерять.