Пустыне снится снег

Ашри нес меня на руках, и я, обхватив его за шею, намертво сцепила пальцы. Меня била дрожь, и снег превратил нас в снеговиков. Заколдованная зима. Настойчивая пурга. Все белое, все осыпано волшебством. Но главное, что Ашри был цел, хотя выглядел устрашающе.

Он долго не брился, и, будучи бородатым, стал похож на бандита. Под глазами залегли тени, лицо похудело, однако ступал он твердо, не хромая.  Молчание питало, стук его сердца успокаивал, но потом я заново прокручивала в голове случившееся – и плакала, чувствуя, как замерзают щеки. Ашри ничего мне не говорил, он упорно лез по сугробам, и через некоторое время мы добрались до заметенной парковки.

– Машину откапывать придется. Ты как сюда приехала, лапка?

Снова это ласковое прозвище. Я почувствовала, как дрожат губы.

– С Гаяром…

– А, отлично. Тогда с ним и уедем, а за машиной я потом вернусь. Пойдем.

Охранник встретил нас радостно, и я, не желая оставаться в вестибюле, поднялась с Ашри в его офис. Мы так и не расцепили рук, и оба были мокрыми. В глубине груди у меня по-прежнему дрожали слезы, и это было больно.

– Слава светлым богам! – воскликнул Гаяр. Он хлопнул друга по плечу, мне широко улыбнулся. – Ну вот, теперь всё уж точно будет хорошо. Правда, вы оба по-прежнему жутко выглядите.

На голоса выплыла из кабинета навязанная невеста, и в ее темных глазах вспыхнули зависть и досада.

– А, значит, она и правда та самая…

Ашри ничего не ответил, просто взял свою небольшую сумку и кивнул Гаяру:

– Подвезешь нас до дома? Мой танк превратился в сугроб.

– А меня кто повезет? – надулась девушка.

– Я еще час назад вызвал для тебя такси, – по-прежнему не глядя на нее, сказал Ашри. – Оно давно уехало. Вызовешь снова, это не проблема.

– И что мне теперь делать?

– Езжай в гостиницу к моей матери, а там уж сами решите. Но скажу честно: я вас обеих не хочу видеть в ближайшее время. Прошу прощения за грубость.

Он потянул меня за собой, Гаяр пошел следом. Честно говоря, мне было все равно, что станет делать эта юная особа.

 Гаяр всю дорогу возбужденно говорил о произошедшем, называл меня ведьмой и грозился уволить за несоблюдение договора. Мы с Ашри молча сидели на заднем сидении, оба напряженные, словно что-то могло случиться и снова нас разлучить.

– Полагаю, Мира имеет право на отпуск, – сказал Ашри, когда мы уже подъехали к парку. – В таком состоянии я не разрешу ей работать. Ты можешь ее даже уволить, кстати.

– Я не это имел в виду, – проворчал Гаяр.

– А я был бы рад.

– Безработной жене?

– Замечательной, удивительной жене, которая смогла победить темную магию.

– Так-с, а откуда ты знаешь, чем она все это время занималась?

– Знаю уж, – вздохнул Ашри. – Давай это потом обсудим.

Я не задавала вопросов. Не хотела. Мне было достаточно чувствовать его дыхание, тепло и запах. А уж когда мы вышли у знакомого подъезда, я от счастья разревелась, совершенно потеряв приличный вид.

До квартиры Ашри донес меня на руках. Боюсь, что я и Гаяру не сказала «спасибо», но в таком состоянии себя уже не контролируешь.

– Вот мы и дома, – приговаривал Ашри. – Все хорошо, моя маленькая. Сейчас согрею, накормлю, и будешь отдыхать.

Он разделся и раздел меня, вновь подхватил на руки и понес в спальню. Наша кровать. Наше уютное гнездо средь джунглей. Вокруг холод и буран, но здесь маленький островок счастья для двоих. Я схватила Ашри за руки:

– Ты жив! Ты сильно пострадал при крушении? У тебя что-нибудь болит?

– Сейчас уже нет, – отозвался он, рассматривая меня. – Была пара переломов и сотрясение, но это ничего. Мира, ты слишком сильно похудела... Бабушка с дедушкой не узнают.

– Ты тоже худой и усталый.

– Но все-таки у меня куда больше сил. Давай-ка сразу в ванную, тебе нужно согреться в теплой воде.

– И ты пойдешь? Пожалуйста, никуда не отходи, а то я боюсь!

Дрожь никак не получалось унять. Теперь это был не только холод, но и страх, а еще – слишком огромное, невмещаемое счастье и вспыхивающая в сердце любовь. Ванную пришлось отложить. Через пару минут я, обнаженная, лежала у Ашри на руках и задыхалась, не в силах справиться с рыданиями. Он гладил меня по голове, шептал, как сильно любит, но успокоиться не просил. Чувствовал, что из меня должно выйти всё страдание до капли.

– Я так люблю тебя… Люблю всем сердцем, Ашри. Я без тебя была мертва, а сейчас как будто родилась заново, и это очень больно. Прости меня, что и тебе боль причинила… – Я снова заплакала, но он внезапно поцеловал меня в губы, настойчиво и крепко, отрезвляюще.

– Ты моя, Мира. Вся целиком, какая есть. Я ради тебя любую боль стерплю.

– Но я пропала… два года, Ашри… Хотя для меня прошло всего-то несколько месяцев…

– Я не сомневался, что ты вернешься. Не знал лишь, как долго придется ждать.

– Я не должна была уходить!

– Но, не пропади ты, и не побывала бы Там.

– Откуда ты знаешь?

– Ты видела сны обо мне, а я – о тебе. Правда, всего несколько раз, но мне хватило надежды и надежности. Я как армор к снам отношусь со всей серьезностью. Понял тогда, что ты не погибла, и пытался помочь. Но единственное, что мне оставалось – гадать, где именно ты сокрыта, и всячески вторгаться в твои мысли, намекая использовать шахрэ. Как всегда отвратительное бессилие, тогда как я привык все держать под контролем.

Я зажмурилась и прижалась к нему покрепче. Ашри даже не представлял, насколько сильно помог мне самим своим существованием. Нужно было как-то объяснить ему его значимость.