Пустыне снится снег

– Тебе нужно в себя прийти, деточка, – проворчала она. – Кожа да кости, господи, прости!

– Спасибо, что спасли меня, но мне и правда нужно домой, – повторила я. Собрала все силы и смогла сесть, упираясь лопатками в кованую спинку. – Мой жених в опасности.

– Откуда знаешь-то? – подняла брови бабушка. Она была вся опрятная, аккуратная и симпатичная, но сразу видно, что не слишком богато они здесь жили.

– Вы будете смеяться, но я чувствую надвигающуюся беду. Я чудом выжила после крушения самолета, и не могу терять ни минуты. Как только смогу убедиться, что с моими близкими все в порядке – тогда снова начну хорошо есть.

– Обещаешь? – вдруг улыбнулась она.

– Да, обещаю поправиться. Вы поможете? Умоляю! Мне ведь совсем не к кому обратиться! Я, когда домой вернусь, все расходы оплачу, клянусь вам жизнью!

Старушка задумалась.

– Нечего лишний раз клятвы-то давать, – сказала она. Поправила платок и произнесла: – Знакомых у нас по берегу полно. Мой сын живет в городе за шестьсот километров отсюда. А чуть ближе, в Шурхунке, живет его друг… Сейчас, конечно, только на «воздушках» и можно добраться. А ты чья будешь-то?

Я поспешно представилась и коротко поведала о своей семье.

– А по виду туара, – улыбнулась женщина. – Ладно. Допивай чай, съешь все, что на тарелке, а я пока с супругом переговорю. Авось, всем миром тебя как-нибудь до ближайшего аэропорта доставим.

Я сделала около десяти пересадок, и каждый раз горячо благодарила всех, кто остался неравнодушен. Вблизи Черногорья не ловили телефоны, и созвониться с родными возможности не было. Угроза, которая теперь ощущалась явно, разрасталась, и ничего с этим поделать было нельзя, кроме как торопиться, умолять, и радоваться каждому оставшемуся позади километру.

Мне предстояло добираться до родного города чартерным рейсом, и уж как я ни боялась снова подняться в небо, а ждала с нетерпением, когда можно будет сесть и пристегнуть ремень. Деньги на билет дал сын доброй бабушки из рыбацкой деревни, он же сунул мне несколько купюр, чтобы могла потом взять такси.

– Я вас не забуду. Все верну, клянусь. Спасибо вам! Вы не представляете, как это… важно.

У меня разом закончился весь воздух, и в горле запершило.

– Чего уж там, – проворчал высокий светловолосый бородач. – Чудеса случаются. Ты, главное, доберись, и родных своих обними. Главное-то, что жива осталась, и есть, к кому вернуться.

Я не рассказала ему, что на самом деле произошло в горах. Все думали, что мой самолет разбился, и только. Почему-то никому особо не было дела до того, как я столько времени выживала в дикой местности. Они все как будто смирились с самой возможностью удивительного, или это Черногорье так действовало – учило сдерживать многие лишние чувства, кроме самых значимых.

В небольшом аэропорту он лишь кивнул мне на прощание, и заторопился на работу. Понятное дело, чрезмерная опека была абсолютно без надобности, но я накрепко запомнила этого человека и его семью, чтобы в нужный час отблагодарить.

Ни сумок, ни чемоданов, отчего я чувствовала себя неловко. Хорошо, что удостоверение личности у меня все еще было с собой – так и лежало в кармашке платья. Совершенно случайно, блуждая взглядом по залу ожидания, я обратила внимание на дату, и мурашки ужаса побежали по спине. Согласно светящемуся табло, сейчас был две тысячи двадцатый год от Второго Эхо, а это означало, что я отсутствовала уже два с лишним года! Поначалу мне даже показалось, что это глаза меня подводят, но нет, цифры были реальны.

Значит, здесь время шло иначе. Мое – тянулось, настоящее, принадлежащее остальным, – бежало. Я с трудом справилась с эмоциями. На меня и так многие посматривали – наверняка хотели задать множество вопросов. В зеркало я не глядела с того момента, как рухнул самолет... Пусть думают, что хотят, я разучилась смущаться.

Невозмутимо отдала билет, вместе с остальными пассажирами села в небольшой самолет, и спала все время, пока мы летели. Мия дала мне старую куртку, ее невестка снабдила сапогами на пару размеров больше моих ног. Выглядела я, конечно же, кошмарно, но это не имело значения.

Дом. Он пах жизнью. Он был окутан снегами, но жив. Любовь моя. Моя нежность. Все здесь напоминало о счастье, даже привычный цвет неба – оранжевый от света фонарей. Я так торопилась поскорее добраться до улицы, что шлепнулась перед такси и больно ушибла бедро. Но залезла внутрь и улыбнулась водителю:

– Здравствуйте.

Нужно было выбрать, куда отправиться – домой, к бабуле с дедулей или на работу. Я выбрала третье. Страх обжигал, и с ним никак не получалось сладить. Господи, пожалуйста, пусть Ашри будет жив! Если самолет сел на воду, если я одна была выброшена в странную воронку времени, если…

– Куда вас отвезти?

Я назвала адрес и замерла на сиденье. А если все-таки сон? Если это смерть? Мне казалось, что мы едем по белой трассе бесконечно, и не будет никакой встречи, никаких объятьев, ничего… И Ашри на самом деле ждет меня где-то за буранами, в бревенчатом доме, опутанном золотыми огоньками. Нашем доме, созданном в мечте, а потому неразрушимом. Вот сейчас исчезнет автомобиль, подернутся пеленой огни встречных машин, и я воспарю, понесусь над холмами, как во сне, и непременно обрету покой, в котором нет ни боли, ни разочарований.

– Вы в порядке? – спросил водитель.

– Да. Простите. Я давно дома не была.

Утерлась и уставилась в окно. У меня не было сил на новый страх. Теперь либо всё, либо ничего.

Когда мы подъехали к знакомому зданию, меня трясло. Отдала деньги, такси уехало, а я стояла и смотрела сквозь снег на гаснущие окна. Семь вечера, рабочий день окончен. Сейчас бы поймать кого-то из девчонок… Лучше всего Аллу, она скорее всего не будет так шокирована моим видом. Или все-таки домой? А если Ашри на работе? А если я всего лишь колдуш, сам себе выдумавший судьбу и любимых людей?