Страница 4 из 105
Как взглядом старца, так и ребенка сияющая спираль мегабашни всегда возвышались к небу. Она будто с иллюзией тянулись вширь и огибала несколько высотных зданий. Голограмма проецировалась из каркаса-скелета, где кости держали не только проектор, но и блоки с помещениями, которые устанавливались по спирали.
Тропы уровней, открытые пространства для света и воздуха напоминали соты большого улея, но из нескольких слоев и лабиринтных проулков. Машины летали высоко над широкой туннельной тропой и создали свою полосу из паров хладагента. Белые пары с трудом таяли в воздухе.
Хранитель отвлекся на потаптывания ботинка.
– А ну цыц, – вскрикнул Дайл на парня. Эд сморщился, скрестил руки и навалился на ногу.
– Послушайте, вы же видите, что досье не поддельное, а мне нужно успеть на занятия, – возмутился дарссеанин. – Так что отпустите меня наконец!
– Топай, – ответил ему хранитель, махнув рукой, – столько времени на тебя потратили.
Хранител с роботом развернулись и направились обратно на пост. Тогда дарссеанин нахмурил брови и слегка разинул рот.
"Что за идиот?" – захлестнула парня мысль. Всю дорогу его одолевала брюзгливость.
2
Над парком весит на редкость свободное небо от перипетий и троп. Ни одна капсула не закрывает солнце для растений и деревьев в ограждениях и "террариумах". Лучи пригревают, но редкий холодный ветер морозит до дрожи. Из-за глобального похолодания тело не понимает, то ли жарко ему, то ли холодно.
Хоть парк не излюбленное место жителей, ведь свежий воздух перестал быть изюминкой современного мира. Технологии, вот что является хитом. Однако парк хранит вздохи миров. Из него сделали оплот истории и обширную тропу. Земной уровень самый просторный, поэтому всегда охвачен топотом. Жители оглядываются, когда проходит дарссеанин, но взгляд любопытных привычен для Эда. Его лишь отвлекают обида, брюзгливость и ярый запах растений, который улавливается рефлекторно. Дарссеанское обоняние никогда не слушается, а обучать контролю некому.
В "террариуме" распушились большие цветки и мелкие шипы вдоль стебля. Они противны на ощупь, как иглы пустынного кактуса, но приятны по-особому, когда лепестки цветков радужно переливаются и радуют глаз. Каждый раз Эд улавливает их аромат через сетку и вспоминает: видео, как сок растения через шипы парализует жертву, но так же, как важен кусок дома для тех брасков, которые ни разу не видели флору родной планеты. Дарссеанин прошел возле ограждения с деревьями из кремния и органики – оплот памяти тосорцев, и инстинктивно поднял голову, чтобы за макушками привычных сиреневых деревьев увидеть верхушку академии. Он прошел чуть дальше и заметил четыре корпуса, которые соединяются в небе и образуют единую башню. Однако стороны сооружения не ровные, а изогнутые, закрученые.
– Чтоб хранителю на ногу тысячу раз наступили, – пробубнил Эд, когда на эмоциях ощутил сдавливающие стены кабинета Абранс. – Надеюсь, не опаздываю.
Плоды цветут сезонно, а моральные устои, когда готова душа. Поэтому академия подготавливает молодые умы. Причём её девиз, «Академия Нордж единственный гид в усыпальницу знаний города», безустанно повторяют студенты, как программу, которую навязал обучающий шлем.
Здание застыло в полный рост, когда дарссеанин остановился у одного корпуса. Студенты уже привычно оценили Эда с ног до рога на голове. Как всегда, народ столпился у парковочных блоков. Там на стоянке Эд заметил друга, Ломанса. Его одногруппник положил бокс в один из свободных блоков и пошел к входу академии. Эд с облегчением убедился, что не опаздывает.
Он позвал друга и прибавил ходу. Ломанс остановился на секунду, помотал головой и обернулся. Надоумленный взгляд сменился улыбкой, когда он заметил Эда. Дарссеанин подошел, опустил голову и взглянул на низкорослого друга. Ломанс не отличается от других тосорцев, поэтому мелкий и полностью окутан шерстью с остекленными кончиками. На затылке чуть возвышается небольшой хохолок с пёстрыми силикатными кисточками. На шерстяном лице красуется полоса из тёмных кремневых кончиков. Она проходит по вискам сквозь глаза и стыкуется на переносице. На лопатках майка безрукавка касается кротчайших крыльев из пернатых вкраплений оргстекла.
Холодный ветерок пронесся и вздыбил лазурную шерсть. Потрясся ею, Ломанс проскрежетал стеклянными кончиками и распушил перья, как маленький птенец, который просит добавки. На шеи друга Эд увидел узоры белого цвета – традиционный обычай тосорцев. Когда юноша достигает половой зрелости, то окрашивает шерсть, чтобы привлечь внимание самки. Кроме того, Эд заметил изменённый стиль, более открытый, уверенный. На майке переплетался смелый орнамент из электронных нитей, которые берут энергию от света и тепла.
Остроумие Эда не смогло сдержаться в клетке разума.
– Что Ломанс в кобели подался? Быстро ты из мелкого скромного парня превратился в ухажера.
– Между прочим, я чуть ниже метра шестидесяти, так что для тосорца я гигант. Тебе хорошо говорить, дарссеане, по милости природы, до двух или трех метров вырастают. Зато я уже взрослый и зрелый самец, а ты продолжай расти до лет так пятидесяти, – похвастался друг и уверенно хмыкнул.
Он обернулся, почесался под хохолком и начал подниматься по лестнице. Эд поплелся рядом. Он заметил, как в серых глазах друга прошел шаловливый огонек, поэтому не смог сдержать улыбку.
– Слушай, Эд. В Дзете вышла новая демка. Знаешь, пострелушки, взрывы, эпичные бои и все такое. Она бесплатная.