Страница 11 из 16
- Знаешь, о чем я мечтала с того дня, когда закончилась война? Спросила она, устроившись в уютном капкане его сильных рук, после того, как очередной приступ желания был удовлетворен.
- Скажи мне, любовь моя, постараемся его исполнить, - сказал он мягким и как всегда немного хрипловатым голосом, зарываясь лицом в ее густые каштановые волосы.
- Я хочу настоящую рождественскую ель! Хочу, чтобы мы вместе с тобой ее нарядили. Это наверно глупо …да?- вдруг смутилась она своим детским фантазиям.
- Ну что ты! Совсем не глупо! Мы обязательно сделаем это, только … Они заговорщически переглянулись и вновь утонули в долгом горячем поцелуе, наслаждаясь своим выстраданным счастьем, нежностью и страстью, захватившей их обоих словно усталых путников, достигших наконец-то родного очага.
-----------------------------------------------------------------
На рассвете Уильям осторожно поднялся, стараясь не разбудить Викторию, свернувшуюся клубочком около его груди. Он посмотрел в ее безмятежное лицо, которое светилось настоящим неподдельным счастьем, как будто она обрела, наконец, то, что давно искала в этом мире.
Подойдя к окну, он слегка отодвинул занавесь и посмотрел на улицу. Там внизу, на пустынной мостовой стоял человек в сером пальто и шляпе, делая вид, что ожидает кого-то. Чуть поодаль прогуливался солидный мужчина, с тростью в руке. Многолетний опыт не давал Мельбурну ошибиться. Реальность, воскресшая перед ним при свете дня, была острой как лезвие бритвы.За домом следили. — Но как это могло случиться? Он всегда был осмотрителен, уходя от «хвостов», которых было не мало. Скорее всего, это необдуманный поступок Виктории, когда она разыскивала его в отеле.
" Смотри, во что ты втянул ее !" — с ужасом подумал Уильям.
Глупая, фатальная ошибка, слабость, которая едва не стоила когда-то ему жизни!
Виктория беспокойно заворочалась на постели, ища его руками подле себя. Но как только ее пальцы окунулись в пустоту, она тут же испуганно открыла глаза, совершенно по детски уставившись на Уильяма, словно не понимая, что происходит.
Он присел рядом, посмотрел в ее, все еще сонные глаза.
— Ты хорошо спала? — задал он ей вопрос, легким поцелуем коснувшись ее каштановой макушки.
Она ярко улыбнулась ему, просияв невероятными ямочками на щеках, которые он никогда не видел раньше:
— Еще бы! Знал бы ты, какой я видела сон! — она немного смущенно ткнулась в его плечо,
— Расскажешь? - он нежно провел пальцами по ее щеке.
Она не ответила, потянувшись к его губам, но он мягко отстранился, несмотря на явное желание ответить на ее призыв.
— В чем дело, Уильям?
— Виктория, мы должны поговорить. Ведь, по сути, ты провела ночь с совершенно незнакомым тебе человеком, — попытался он начать этот разговор, к которому неизбежно надо было прийти.
— Но мне кажется, я знаю тебя, целую вечность! Мне не нужно большего.— ее голос испуганно задрожал.
— Ты всегда казалась мне слишком безрассудной и упрямой, но я не думал что до такой степени. — удивленно произнес он.
"Боже, она и не подозревает, что все гораздо опаснее, чем она думает, а я просто мерзавец, — проклинал он себя, глядя, какими влюбленными и доверчивыми глазами она смотрит на него.
— Мое настоящее имя — начал он, отметив как его голос не слушается, скатываясь в шершавую хрипоту, — Уильям Лэм, я работаю на британскую разведку, — он внимательно следил за ее реакцией и сейчас увидел как она вся напряглась, под занавесью напускной собранности, но продолжал дальше, — Так было и в сорок третьем, когда я носил форму обергруппенфюрера.
Виктория сосредоточенно слушала его, перед глазами вставал промозглый ноябрьский день, он тогда признался ей, что давно не слышал своего настоящего имени. Но у нее не было времени размышлять, на кого он работает. Главным в тот момент был факт, что он не связан с интересами СС.
— Тогда ты ведь провалил свою миссию? — спросила она, замерев, ожидая его очередное признание.
— Да, но этот провал и спас меня. Немцы подумали, что на Вильхельма Мельбурга напали сторонники Сопротивления, когда нашли в лесу пустую машину и следы крови. Несколько дней карательные отряды прочесывали лес вдоль и поперек, но партизаны и беглецы из гетто уже были далеко от того места, ты успела их предупредить. Через два дня после твоего ухода, как только я пришел в себя, мне пришлось тайно покинуть дом той женщины, которая помогла нам. До сих пор не верю, что мне удалось выжить. — он смотрел словно через мутное стекло, вглядываясь в те дни, полные ужаса и отчаяния. В тигриных глазах метались тени прошлого.
"Магда… Моя милая добрая дорогая Магда…"- память Виктории вновь воскрешала образы давно оплаканных близких и друзей, сердце вдруг залилось горечью.
— Если бы ты меня не встретил, то твоей работе и твоей жизни ничего бы не угрожало,- сказала она,уже не в силах сдерживать слезы.
— Если бы я не встретил тебя, моим билетом обратно из Рейха была лишь смерть. Рано или поздно, они бы подобрались ко мне, и все было бы кончено. Знаешь, что мы всегда носим в лацкане пиджака, кителя или пальто? Ампулу с ядом, чтобы принять его в случае провала операции. Эта участь была уготована и мне. Я смирился с этим. Но ты -маленькая диверсантка нарушила все мои планы и правила.
Виктория смотрела на него, так как будто увидела в первый раз. Она и вправду совсем его не знала. Он был тайной за семью печатями, одна из которых была взломана сегодня, им же самим.
— Я и сейчас связан этой работой Виктория. Вот почему мне не удавалось найти тебя раньше. Это было смертельно опасно. Когда я увидел тебя в кафе тем утром, а рядом с тобой этого молодого человека… То, как ты на него смотрела… я не сомневался, что ты счастлива. Это было единственное, в чем я хотел быть уверен. Жизнь, которой я живу, не была предназначена для тебя.
— Уильям! Но ведь война закончилась? Зачем все это нужно?- ошеломленно спросила она.
— Для таких, как я, война никогда не заканчивается, девочка моя,- он опустил глаза, стараясь не видеть ее отчаяния. — Ты должна знать об этом.
Она вдруг поняла, к чему весь этот разговор, и спросила в упор:
— Ты собираешься …вновь исчезнуть! — ее глаза, наполненные влагой, задрожали, словно два прозрачных кристалла.
— Я собирался попрощаться с тобой вчера и улететь сегодня утром, но все пошло не так … Прости …. Теперь я уже не могу оставить тебя в покое. Все зашло слишком далеко.
— О чем ты? — испуганно переспросила она.
— За твоим домом следят, Виктория. Вспомни, с кем ты говорила в отеле? Кого расспрашивала обо мне? Это важно!
Виктория почувствовала, как предательски задрожали колени. Уильям сжал ее руку, стараясь успокоить:
— Это был портье, только он. Совсем молодой, стеснительный, но очень любезный. Он разрешил мне тебя подождать и согласился передать записку с адресом...
Сделав паузу, Мельбурн обреченно выдохнул:
— В этом отеле никогда не держат стажеров.
— Что теперь будет?
— Теперь они знают, что ты, каким-то образом связана со мной и попытаются получить нужную им информацию. Прости , я поступил как эгоист, не подумав, к чему приведут мои чувства. Но если бы я не пришел вчера, кто знает, что сейчас было бы с тобой.
— Я ни о чем не жалею! Ни на секунду! — она порывисто прижалась к нему , он же накрыл ее губы долгим и страстным поцелуем, который ему вновь пришлось прервать.
Отстранив Викторию от себя, все еще бережно держа ее лицо в ладонях, он посмотрел в омут ангельских глаз уже серьезно, словно строгий и властный наставник на свою подопечную.
- Выслушай внимательно. Тебе опасно здесь оставаться. Я выйду из дома и уведу за собой часть нашего «хвоста», твоя задача покинуть дом незамеченной. Надень какую-нибудь неприметную одежду, и все то, что может поменять внешность. Заходи в магазины, броди по ним, выходя с разных сторон, присматривайся к прохожим, не торопись, запутывай следы.
Его голос звучал уверенно и спокойно, как будто он отдавал приказ, который нельзя было нарушить.
- Я буду ждать тебя на вокзале в семь. Не опаздывай пожалуйста, мне нельзя оставаться там долго. Если все пройдет удачно, мы оторвемся от слежки. Если же ты задержишься, и не застанешь меня, садись на ближайший поезд до Меца. Запомни —все зависит от тебя, ты справишься.
Они оба молчали. Виктории предстояло осознать, что теперь она стала участницей сложной и опасной игры. Но эту опасность, это предвкушение чего-то неизведанного, нового с ним, она бы не променяла, ни на какую другую жизнь.
Кости покатились по зеленому сукну, пути назад не было.