Опустошенный север

Было обидно. Она находила доводы, что он прав, но всё одно упрямо обижалась. Столь долго был неизвестно где, сказал, что его отравили, но Лерон всё поправил, а теперь уже лыжи намыливает вписываться в новую авантюру. А герцог тот ещё жук, всегда себе на уме, вот сгинет из-за него Ингвар — и что ей делать? От разбушевавшихся мыслей отчего-то жалко себя стало, просто ужас!

Ингвар внизу слушал герцога и его планы, но не слышал. Всё время он поглядывал на лестницу, не спустится ли оттуда Ксения. Марено, заметив, что ему не оказывают должного внимания, решил прерваться. У него ещё были свои дела, и поэтому он ушёл, распрощавшись до вечера.

Люди Ингвара сидели молча. Они сами были свидетелями унижения Ксении. Её нежелание помогать мужу было им понятно, но Ингвар потеряет уважение людей, если отступится от шахт. В имении он, давя в себе гнев, процедил брату, что наладит работу, а дальше пусть тот сам разбирается, но было ясно и то, что пока не ликвидирована угроза, рудное дело не поднять.

 Игра слов. Можно выполнить обещание, данное брату с матерью, ведь шахта уже работает так или иначе, и формально быть свободным, а можно действительно вернуть благополучие землям Данов. И решение их командир должен принять сейчас. Марено — важная шишка, с его помощью есть шансы на успех, но поддержит ли Ксения? Её слово очень важно для командира, а она не из тех леди, что будут стоять в стороне. Либо она с ним, либо возненавидит его за предательство их любви. Так думали сидящие рядом воины.

Тишина, нарушаемая вздохами мужчин. Никто не знал, что сказать, что посоветовать. И только Хассе, повздыхав, тихо произнёс:

— Ты давай, командир, иди к жене, перед ней ты тоже в ответе. Шахты без нас сколько ждали, подождут ещё, а жену потерять можешь сейчас — и будет ли тебе после этого дело до каких-то шахт? Я так думаю.

Сказал и ушёл. Другие покивали его словам и тоже удалились по делам. Ингвар остался один. Он не знал, что сказать. Хассе прав, если Ксения отвернётся от него, то он и жить дальше не сможет, не будет ему дела ни до чего. Зачем человеку жить без сердца? Но и не выполнив долг, он не сможет считать себя человеком чести. Как в глаза людям смотреть? Безвыходная получается ситуация.

Тяжело поднявшись, Ингвар пошёл к жене. Она стояла у окна, обняв себя руками, и смотрела на улицу, не отрывая глаз.

Люди проходили мимо, у всех свои заботы. Может кто-то сейчас так же обижен, как она, а может, и нет. Ксения приняла решение. Куда она от Ингвара денется? Никуда. Будет рядом с ним, проявит интерес к его делам, наверное, даже поможет ему, но только ему, а не его семье. Жить вполсилы? Да, она попробует. А время покажет…

— Ксюша, − позвал её Ингвар, не решаясь даже обнять, − прости меня. Я виноват в том, что с тобой случилось. Хочешь жить в городе — будем жить здесь. Подумаем, чем я могу тут заниматься.

Девушка развернулась.

— Ты не вернёшься на шахты?

— Нет. Я сделал выбор. Бесчестным человеком я как-нибудь проживу, а без тебя нет.

Ксения не ожидала. Она стояла, смотрела на мужа, осознавая, что он сказал. Потом разрыдалась. Словно дышать стало легче. Он с ней. Они вместе.

— Ксюшенька, ласточка моя, не плачь, пожалуйста, жизнь моя.

А она не могла остановиться. Сильнейшее напряжение уходило из неё вместе со слезами. Всё что накопилось: страх, тревога, уныние, опасность, погоня…

Сколько прошло времени, прежде чем она смогла выплакать свою боль и отпустить обиду, она не знала. Ингвар уложил её на кровать, лёг рядом и, обняв, гладил. Наконец, успокоившись, прижавшись теснее к мужу, Ксения, слегка задыхаясь от заложенного носа, сказала:

— Помнишь, как мы говорили с тобой о счастье? Ты будешь следить за тем, чтобы счастлива была я, а я послежу за твоим счастьем.

Девушка приподнялась на локте и, посмотрев в глаза Ингвару, продолжила:

— Я не могу допустить, чтобы тебе было плохо. Я с тобой.

Думали, размышляли, переживали, решали, как поступить, а когда глаза в глаза посмотрели друг другу, то всё вышло по-иному. И прав был Хассе в главном — надо уметь разговаривать, уступать. Все-таки он пять раз был женат, опыт есть.

К приходу герцога Ингвар и Ксения выступали единым фронтом. Марено желал наказать семью Биргхир немедленно! Они посмели напасть на него, на леди Дан-Орис, которая ещё долго будет являться политически важной фигурой. Но его люди ещё не прибыли, а набирать с разрешения городской управы стражников долго и хлопотно в плане бюрократии.

— Простите, Ваша светлость, но без этой бюрократии, если люди Дана пойдут с вами, то их могут судить за нападение, − возражала леди Дан.

— Моего слова вам недостаточно? − злился герцог.

— Ещё раз простите, Ваша светлость, но вы можете пострадать, что-то не учесть, − тут она выразительно посмотрела на него, − и воины Ингвара станут разбойниками, а с этими личностями во все времена разговор короткий.

Марено еле сдерживал себя. Он давно не терпел неудач. Долгие годы ему ему приходилось действовать самостоятельно при небольшой подстраховке. Да, он признаёт, что как организатор визита к Биргхирам он недооценил важности фигуры Ксении. Но кто бы мог подумать, что её столь сильно ненавидят, что о ней знает Магда, …чёрт побери этих женщин!

Илая, мстительная ревнивая дура, всё не успокоится! Подставила мать, отца…. Надо было добить Магду, но при Ингваре герцог посчитал бесчестным ткнуть старуху. Да ещё, похоже, оставаться ему без предполагаемой жены. Как же оплошал он! А внутри зудит годами выпестованная интуиция, что надо действовать, не медлить.

— Значит, не дашь воинов? − насупившись, последний раз спросил герцог.

— Даже если бы я согласился, то понадобится не менее двух недель, чтобы собрать полсотни, − ответил Ингвар.