Провал

«На острове», – чуть было не выпалила я, а чуть подумав, решила, что мысль замечательная и требует воплощения.

– Дори, попросите у господина Аша небольшую корзинку для пикника на одного человека. Обязательно с легким вином и сыром. И найдите для меня теплый плед. Можно? – я попыталась скорчить умильную-просящую мордаху, чтобы избежать вопросов. Горничная улыбнулась и пошла выполнять мою просьбу.

Оставшись одна, достала веточку Френки и активизировала связь.

«Мышка, что случилось? Ты сегодня излучала страх, боль и что-то еще, но я не поняла».

«Можно я к тебе приду и все расскажу?»

«Приходи».

На пороге гостиной забрала у Дори корзинку и плед, пожелала им с Ашем сладких снов, отправила отдыхать. Закрыла дверь покоев изнутри и, как была в халате, отправилась к Френки.

Завернувшись в плед, вытирая слезы рукавом, шмыгая носом и время от времени прижимаясь щекой к теплому стволу Древа, я рассказывала о том, как больно умирать от кинжала и оживать от драконьей крови. О том, что драконы – это такие гады, но красивые и с умопомрачительным голосом. О том, что я её люблю и уважаю. Драконов, как выяснилось, тоже... Особенно одного лысого. Короче, я напилась. Легкое вино в местном понимании по крепости было близко к водке, но очень вкусное и пилось легко. Одного бокала мне хватило с избытком. Френки терпеливо слушала мой пьяный бред, хихикала, дразнила и привычно шарилась в моём сознании, как в собственном кармане. Выговорившись и наревевшись, я удобно устроилась в развилке корней и уснула.

«Эй, просыпайся!» – я это услышала, но боялась открыть глаза, ожидая расплаты за вчерашнюю глупость. Похмелье – цена за неумеренность. Но голова не болела и желудок не просился наружу. Явно, что любимая подружка постаралась.

«Спасибо, Френки! Я вчера много глупостей наговорила?»

«В меру. Но я не поняла, что такое любовь, о которой ты вчера твердила. Ты любишь меня, дракона, кошек и нечисть».

«И дракона тоже? Ой, мама... – что у трезвого на уме, то у пьяной... эээ… тоже на уме. – Я не знаю, как рассказать о любви. Лучше я покажу тебе».

Прижалась к стволу, обхватив насколько возможно ствол руками, и открыла сознание. Я не думала словами, а транслировала всё, что испытывала к божественному Древу. Благодарность за свое спасение. Восхищение разумностью, знаниями и талантом ученого. Веселье от прекрасного чувства юмора. Радость от позитивного настроя. Нежность от прикосновений к её стволу и веточке. Гордость за то, что мы дружны. И восторг, что я сейчас здесь, рядом с ней.

«Френки?»

В первый раз моя Разумная подруга молчала. Может быть, я её обидела своей откровенностью?

«Знаешь, наверное, я сейчас в таком состоянии, в каком ты была вчера. Ты погрузила меня в поток необыкновенной энергии, от которой во мне всё перевернулось. Я чувствовала подобные вибрации, когда здесь была бездетная пара, иногда в мой храм заходят люди с такой эманацией, как те двое, что недавно соединились. Но это не обращено ко мне. Благодарят, просят, дают зароки... А ты просто любишь».

Я гладила Френки по стволу и вытирала слёзы рукавом.

«Моя девочка, я буду любить тебя всегда».

«Какая я тебе девочка, мышь? Знаешь, сколько мне веков?»

«Не знаю и знать не хочу. Я не такая учёная, как ты, но жизненного опыта у меня побольше. Перед тем как попасть в этот мир, я была очень-очень зрелой тёткой. Иные себя в моем возрасте старухами считают».

«Что? ”Упала зрелой, стала юной” – это ты? Ну да! “Сбросит грязное“ – ты же камень заражённый в бездну бросила! “Явит жар”. А это что?»

«Может, магический жар, что я вытащила из-под террасы Рика?»

«Да! “Обернётся клинком и кровью”... Было и то и другое, но ты не обернулась. Мышь, кем ты должна стать? И что-то должна будешь удержать, чтобы спасти всех».

«Френки, ты о чем?»