Ты сеешь ветер

      — Думаешь, у рыцарей Круглого Стола есть время на то, чтобы убеждать какую-то девку из города явиться в замок? — раздражённо спросил Кабан, привалившись плечом к стене. 

      — То, что ты рыцарь стола, я вижу, — ответила я, снимая повязку с плеча Артория, чтобы осмотреть шов. — Не загораживай мне свет, болван. 

      Кабан выругался и опустился на скамью рядом с Тощим, рывшимся в ящике с персиками. 

      К счастью, рана мальчика не воспалилась. Я повторно обмыла её чесночным отваром и наложила новую повязку. 

      Тощий протянул мальчишке персик и кивнул в сторону двери: 

      — Иди-ка подыши свежим воздухом. 

      Когда Арторий вышел, Тощий поднялся с места и приблизился. В отличие от Кабана, он пребывал в приподнятом настроении, было видно, что он был доволен своим положением и новеньким рыцарским плащом. 

      — Серьёзно, Вивиан. Сутки сюда добирались. Я даже специально для тебя прицепил на лошадь дамское седло. 

      — Боги, какие жертвы! — фыркнула я. — Слушайте, мне отрадно знать, что вы все живы и находитесь в добром здравии. Передавайте королю мою искреннюю благодарность, пусть ему во всём сопутствует удача и что там ещё? Слава королю, да здравствует король! Мне нечего делать в замке, у меня полно забот. Вы вообще видели, что здесь учинили черноногие? Каждый должен выполнять свою работу: король правит, я ухаживаю за больными, вы праздно шатаетесь по городу без дела. 

      — Я не могу её выносить, — пожаловался Кабан. — Только она откроет рот, как меня уже тошнит. Пусть и правда сидит здесь, на кой чёрт она сдалась при дворе? Других девиц что ли нет? Та же леди Маргарет, такая добрая, сердечная девушка, отрада для глаз. Или дочка короля из Камелиарда. Как её там? Гвендолен? 

      — Гвиневра, — подсказал Тощий. — Хорошенькая. 

      — Не то слово. Аппетитная, — Кабан похлопал себя по бёдрам, — во всех местах. А как она поёт! И такая любезная. 

      Тут Тощий вдруг рассмеялся: 

      — Всё никак не могу забыть, как Арт пожаловался ей, что у него от долгого сидения на троне разболелся зад. А она, бедняжка, вся раскраснелась, я думал, у неё голова лопнет. Тут она наконец додумалась, что ответить, — Тощий изобразил писклявый голосок камелиардской принцессы. — Я сошью вам бархатную подушечку, Ваше Величество. 

      — Видел бы ты лицо её папаши-короля, когда Артур принёс извинения за свои манеры во время застолья, упомянув детство, проведённое в борделе, — от себя добавил Кабан. — Тот подавился едой и так долго кашлял, что мы боялись, скончается прямо там. 

      Мужчины захохотали, словно позабыв о моём присутствии. На удивление, их глупое веселье не вызывало у меня привычного раздражения. Внезапно я поймала себя на мысли о том, что была даже рада их внезапному появлению, пускай уже и не могла дождаться, когда они отправятся восвояси. 

      — Вот так ждёшь появления истинного короля, а он оказывается дураком, — с притворной досадой сказала я. — И что же эта Гвиневра? 

      Всё ещё смеясь, Тощий пожал плечами: 

      — Вернулась вместе со своим отцом обратно в Камелиард. Они там что-то заключили, торговое соглашение или вроде того, но сватовства не было. Она, по-моему, была рада этому едва ли не больше самого Арта. 

      — Ты нам не нравишься, — заявил Кабан, надкусывая персик. — У тебя дурной нрав, и на лицо ты не ахти, — тут Тощий толкнул его, и Кабан усмехнулся, — но Артуру, кажется, всё равно. А как говорил Святой Павел: лучше жениться, чем сгореть от вожделения. 

      Я вспыхнула. 

      — Вот пусть тогда на Святом Павле и женится. 

      — Поедем же, Вивиан. Не учиняй лишних хлопот. Там тебя ждёт пуховая перина и пироги с голубями. Давно пора тебя откормить, — сказал Тощий. — И работы хватает. Хочешь возиться с ранеными — да пожалуйста. Арт выделит тебе целый лазарет, будешь там хозяйкой. Будешь во всём замке хозяйкой. Собирайся в дорогу. Пока король приглашает, но может и приказать. 

      — Что, принудите меня поехать с вами? — насмешливо спросила я. — Разоделись в бархатные плащи, навезли своих сундуков и думаете, я от радости вскачу на лошадь и помчусь куда скажете? Я останусь здесь. Если королю вздумается приказывать мне, что же, я явлюсь ко двору и любезно напомню ему о том, кто я и где моё место, если он вдруг страдает провалами в памяти. 

      Наступило долгое молчание, только и было слышно, как Кабан чавкает персиком. Тощий потёр рукой подбородок, в глазах его промелькнуло сомнение. 

      — И что ему передать? — растерянно и несколько даже опечалено спросил он. 

      Я немного смягчилась и с улыбкой взглянула на мужчин. 

      — Скажите, что красный мне не к лицу. 

      Кабан не сдержал смешка. 

      — Да тебе вообще ничего не к лицу. 

      — Не забывайтесь, сэр Томас, – беззаботно отозвалась я. – Вы, может быть, и без мозгов, зато воды в вашем толстом теле с достатком. Как бы вам не захлебнуться ненароком. 

      Кабан не переставал ворчать, бросая в мою сторону недобрые взгляды до тех пор, пока, кряхтя, не влез в седло. Затем он расправил свой плащ, горделиво выпрямился и взглянул на меня сверху вниз. 

      — Хотел бы я сказать, что был рад повидаться, но кодекс рыцарской чести не велит мне лгать. 

      Я только закатила глаза. 

      — Не думаю, что мы прощаемся надолго, — добродушно и миролюбиво обратился ко мне на прощание Тощий. 

      Я также не думала. 

      После их отъезда, когда мы с Дарией перетаскивали пустые сундуки в кладовую, она вдруг заявила: 

      — Народ примет Артура. Но не знать. Ни один из двенадцати баронов не забудет о его прошлом. 

      Я посмотрела на неё с удивлением. Нам никогда прежде не доводилось говорить об Артуре, даже когда все только и делали, что болтали о нём. 

      Поймав мой взгляд, Дария пожала плечами: 

      — Ему необходимо как можно скорее жениться на девушке знатного происхождения. 

      — Дочь Лодегранса была лучшей кандидатурой, — сказала я, задвигая сундуки под скамью ногой. — В своё время он предлагал её и Вортигерну, но тот отказался. 

      — И в итоге лишился поддержки армии Камелиарда. 

      — Значит, недальновидность — это семейная черта Пендрагонов. 

      Мы вышли на лестницу. Дария дождалась, пока я закрою кладовую, а затем спросила: 

      — Так ты не собираешься ехать к нему, если он снова пришлёт за тобой? 

      Я не выказала удивления её осведомлённости. Не нужно было подслушивать, чтобы догадаться, на кой чёрт Кабан и Тощий заявились сегодня в таверну. 

      — Нет, — сухо ответила я. 

      Дария ещё некоторое время строго смотрела на меня, а затем её лицо вдруг расслабилось, а губы дрогнули в улыбке. 

      — Тогда лучше избавься от этих дорогущих платьев, — посоветовала она. — На улицу в них всё равно не выйдешь, затащат за первый попавшийся угол и сдерут вместе с кожей. А так хотя бы сможешь снять себе комнату получше.

      Я согласно кивнула. 

      — Надо отпороть от них мех, ленты и кружево. Продавать по-отдельности.

      — Я помогу тебе. 

      — Можешь забрать себе любое. И Сэйв тоже. Дария, — тут я остановилась, протянула руку и сжала ладонь женщины, — спасибо тебе за всё. 

      Она покачала головой. 

      — От тебя всегда было больше пользы, чем вреда, Вивиан, — тут её улыбка сделалась шире. — А теперь, когда с тебя есть, что взять, — и подавно. 

      Мы обе громко рассмеялись, и я почувствовала, что проникаюсь к Дарии искренними дружественными чувствами. 

      — Да, — ухмыльнулась я в ответ. — Я умею быть полезной. 

‍