Страница 37 из 145
Самое явное воспоминание об отце относится к книге со странным названием «Овод». Еще не умея толком читать, он выявил для себя это странное название, пробегая взглядом по нестройным рядам книг домашней библиотеки. Почему-то именно тогда у него сложилось стойкое ощущение, что «овод» каким-то образом связан с его отцом. Только спустя годы он узнал, что книга эта - широко известное произведение Этель Войнич - английской писательницы. К тому времени мысли об отце уже явным образом трансформировались. Все же, название прочно засело в его памяти.
Отец с матерью разошлись, когда Илье еще не было и десяти лет. Возраст небольшой, но достаточный для того, чтобы видеть и ощущать те ссоры, что вспыхивали за закрытыми дверями кухни. И эти женские слезы, которые он видел постоянно, не могли не наводить на мысли о том, что отец «поступает нехорошо». Ведь отцовских слез он никогда не видел.
Отпечатки отцовских ошибок Илья со временем стал находить и на кинопленке собственной жизни. В конце концов, с женщинами ему не то чтобы не везло. Скорее, он не мог отдать себя всецело какой-либо из них. Даже в случае с Кристиной и Леной ему пришлось делить себя самого между двумя девушками. Он сделал выбор, когда стало уже слишком поздно - две стороны треугольника слились в единое целое, и ему уже не было места рядом с ними. Иногда ему казалось, что если бы он знал отца лучше, многое могло бы измениться...
Лежа рядом с Марком Свердловым в одной постели, чувствуя тепло его тела, его мерное дыхание, свидетельствующее о легкости сна и той мнимой беззаботности, с которой они вошли в номер гостиницы, Илья думал о том, что ему так хорошо рядом со взрослым мужчиной. Ему не хватало такого рода заботы, которую проявил по отношению к нему Свердлов. И что немаловажно, он по-прежнему боялся его. Боялся так, что кровь стыла в жилах.
Ночь близилась к своему логическому завершению, и Илье становилось не по себе при мысли о том, что все это мимолетно; что все это - лишь очередная забава, не столь обыденная, но все же забава. «Нет, это не забава, - повторял он самому себе. - Не бывает все это просто так...»
Он смотрел на крепкий подбородок Свердлова, на его небритые щеки. Ему нравилось, как вздымается его грудь при каждом вдохе, и как пульсирует яремная вена под загорелой кожей шеи. Особенный запах, не сравнимый с теми запахами, которые он чувствовал ночами, проведенными с женщинами. Этот запах был похож на его собственный, оттого он казался ему более понятным и еще более приближенным.
Бутылка виски была выпита лишь наполовину. Она покоилась у тумбы, дверца которой была почему-то открыта. Илье вспомнилось, как он хотел поставить бутылку внутрь, но крепкая рука Свердлова потянула его к себе... Тогда и случился первый поцелуй. Странный, не похожие на другие поцелуи в жизни Ильи. Кроме того, он испытал знакомое многим девушкам чувство, когда с твоим лицом соприкасается лицо небритого мужчины. Кожа зудела, краснела, но то были, конечно же, сплошные мелочи. Приятное послевкусие поцелуев по-прежнему оставалось на губах.
Мир, который оставался за дверями, за окном, за стенами - он казался пустым тогда, когда они смотрели друг другу в глаза. Окончательно отказавшись ото сна, такого восхитительного в непривычной обстановке, они не могли найти слов. Долго смотрели друг на друга.
- Уехать прочь из дома - лучшая идея прошлого вечера, - усмехнувшись, сказал Свердлов.
Илья кивнул. Ему не хотелось говорить. Только молчать. Слушать Марка.
- Слушай, ты...
- Я хотел этого, - перебил собеседника Илья.
- Я рад это слышать. По крайней мере, я не стану корить себя за то, что случилось.
Вопросительный взгляд.
- На этом все закончится? - спросил Илья.
- Должно бы, - сухо ответил Свердлов. - Ты знаешь, в каком обществе мы живем. И чем все это может обернуться против нас...
- Как обернулось у тебя с Петром Дмитриевым?
Этот вопрос не мог не возникнуть. В конце концов, Илья хорошо помнил события прошлого вечера. И слова Стравинского тоже.
- То была ошибка, - Свердлов качнул головой. - Игра, в которой никто не хотел побеждать. В которой никто не мог стать победителем. Только и всего.
- Но почему он по-прежнему преследует тебя? Чего он хочет?
Марк ответил не сразу. По тому, как напряглась его шея, можно было понять, что ответ требовал от него усилий как моральных, так и физических.
- Разрушить мою жизнь. Вот чего он хочет.
Илья нахмурился. Он встал с постели и закурил. Полностью голый, он подошел к окну и всмотрелся сквозь задернутую штору в унылый вид. Марк смотрел на его спину, на его ягодицы так, словно видел их впервые.
- Тебе стоит вернуться в свой номер, - он продолжил говорить. - Иначе кто-нибудь может заподозрить нас...
Илья обернулся.
- Ты не хочешь говорить о Дмитриеве?