Страница 70 из 83
На что услышала в ответ слишком приятное и утвердительное "да", но затем мне это не показалось милым ответом, я опять начала поддаваться панике и ужасу происходящего. Слишком много перемен в короткий промежуток времени.
Вокруг меня заплясали в хороводе земля и небо, мне пришлось плавно присесть на ступеньку, ведущую к спасительному подъезду моего дома. А ведь еще каких-то десять шагов и я буду совсем окончательно спасена. Я не буду слышать его чарующий голос, не буду теряться в зудящем рое своих волнительных переживаний, словно подросток, сразу же укрощу цвет пылающих диких огнем щек, переведу дыхание на мирно-стабильное. Однако, десять метров - это целая пропасть, особенно когда так хорошо, что не хочется шевелиться, а глаза все округляются и округляются, а к губам все приливает кровь и они живут своей жизнью, предательски приоткрываясь. Это выглядит со стороны глупо, потому что сказать мне совсем нечего. Мой мозг еще не определился с тем, чего мне больше хочется плакать или смеяться, хмуриться или шутить, уйти или остаться. Мост, ведущий к эмоциям, был давно порушен пережитым ураганом.
Павел тем временем осторожно присел поодаль меня на небольшой безопасной дистанции. Я немного расслабилась, почувствовав, что он даже дальше от меня, чем расстояние его вытянутой руки.
Я мило улыбалась, но шторм в моей голове не стихал. А сквозь пелену мне слышались обрывки слов Павла: "В прошлом году мы как раз с другом немного застали это явление за городом". Которые между тем неразборчиво перемешивались с моим внутренним стоном отчаяния: "Ты просто дура, всего десять метров, неужели так сложно уйти, потом жалеть будешь, снова, и снова". И опять его чарующие слова, такие невесомые легкие ироничные: "Мы можем загадать любые желания, какие захотим, и они обязательно сбудутся". И новая волна моих внутренних протестов: "Мало тебе одного подлеца в жизни, опять на те же грабли наступаешь, еще не поздно сбежать, как раньше беззаботно путешествовать и слушать свои милые капризы, убаюкивать свою уставшую личность в сладкие зыбучие грезы". И опять наперебой вопрошающий голос Павла почти уже, что с отчаянием: "Мария, тебе совсем неинтересно понаблюдать за метеоритами? Ты только представь как все удачно сложилось - наши пути, наконец, сошлись в одной точке, ты сегодня блистала в лучах славы, а сейчас еще к тому же выдалась прекрасная летняя ночь с великим природным явлением, которое не может повторить ни одна пленка фотокамеры. Это что-то действительно невероятное и грандиозное, что-то, что обязательно нужно увидеть в живую, и этот затянувшийся вечер как нельзя кстати для этого подходит. Что с тобой, ты замерзла? Плохо тебе? Ты совсем погрустнела и молчишь, тебе не нравится эта затея? Я наверно скучно об этом рассказываю. А может, я фотографии найду в интернете или видео, которые разожгут твое любопытство лучше моих рассказов?".
- Дай мне, пожалуйста, минутку подумать... Прости, да, я знаю, как выглядит звездопад в созвездии Персея, я видела его как-то раз в детстве на Байкале, а потом нам рассказывали о нем в обсерватории возле школы. Очень захватывающее зрелище, и название запоминающееся - еле выдавила я слова после небольшой заминки. Мой голос звучал ужасно, будто из тюбика, где давно закончилась зубная паста, пытались выдавить последнюю надежду на свежесть дыхания, а получалось только "фрх", "фрх", и пустота, лишенная всякого смысла и ценности.
И все же Павел заметно просветлел, видимо ему понравился мой ответ. Он встал и подал мне руку со словами: "Тогда позволь мне закончить этот вечер волшебно, и отвезти тебя на Ладожское озеро, чтобы твои самые заветные мечты смогли спуститься прямо к нашему горизонту в поле досягаемости".
Я старалась перестать дышать, чтобы уловить каждое его слово, шторм так же внезапно отступил, как и возник в моей голове. В груди вдруг стало остро не хватать места для вздувшегося сердца, и оно стало больно колоться и напоминать мне слабенький приступ межреберной невралгии, только слабее и как будто играючи и понарошку.
Я приняла руку Павла и уже поднявшись, но слегка не рассчитав усилия, приблизилась к его полуосвещенному силуэту вплотную.
Умопомрачительно, только сейчас он стал для меня реальным человеком во плоти. На электромагнитном уровне полей наших тел, я явно почувствовала то, как он сдерживается, чтобы не прильнуть к моей шее и, чуть заметно шевеля носом, пытается прислушаться к моим духам.
Я с досадой подумала о том, как же мы, женщины, все испортили в своей жизни, усложнили и исковеркали. Жизнь такой сложной совершенно точно не мужчины сделали, а наш изворотливый женский род. Вот он - такой простой, легко читаемый, будто букашечка на моей ладони. Нежный взгляд, робкие движения, все мысли только о моем содержании, как о самом трепетном романе в его жизни.
А мне хочется бежать прочь от него, такого беззащитного рыцаря, совершенно нагого, без своих доспехов. Почему же мне хочется бежать? Да потому что мы не пещерные люди с однозначными всем понятными едиными жесткими законами и требованиями. Мы современные люди и нам присущи заморочки, страхи, внушения, алгоритмы поведения, принципы, правила, убеждения. И все это вызывает несварение чувств и шторм головного мозга. А я больше не хочу, чтобы меня постоянно штормило. Я сама хочу стать беззащитной букашкой. Полюбить кого-то настолько, чтобы снять с себя все оковы и защиты и остаться просто голым стержнем, обкусанным освобожденным грифелем десятилетнего карандаша. И знать, что меня такую любят, любят меня всю, мою сердцевину, мой корешок, любую мою концовку, особенно неизведанную и недописанную моим автором. Что любят мою непосредственную природную непредсказуемость, и вместе с тем хотя бы не критикуют мой приобретенный порок сверх принципиальности, появляющийся весьма заметно в некоторых, особенно шершавых, обожженных местах мягких, искусно скрытых от посторонних глаз, тканях морали и нравственности.