Страница 28 из 38
- Ну… у Ваноццы всегда был слишком чуткий сон… — просто ответила она, будто речь шла о чем то обыденном.
- Ты огорчена, что твой побег с Джованни не удался? — рука Веньера невольно сжала перила, украшавшие высокий борт.
- О нет, ведь если бы тогда Ваноцца не остановила меня и не задала бы мне хорошую трепку, то Вам не удалось бы меня разыскать в доме Канотти…
- Трудно представить, что стало бы с юной девушкой на борту галеры за несколько месяцев плавания, Благодарение Богу, что тебя остановили!
- Джованни обещал защитить меня, но теперь это не имеет значение…
Тут же к Марко пришла неприятная догадка:
«Твой названный братец мог защитить тебя только одним способом, который по видимому был ему хорошо известен — сделать своей женщиной на корабле»- слова чуть было не сорвались с губ. Веньер отвернулся, чтобы не выдать внезапного приступа мальчишеской ревности. Виттории не нужно знать о том, как сильно она его волнует, как порою ему хочется забыть о своих принципах и обещаниях…
Да, теперь все это и правда не имеет значения. Ты уже не сирота из дома Канотти, и скоро станешь сеньорой Веньер…Может быть сейчас не лучшее время для откровений, но все же… — Марко подошел ближе и взял руки Виттории в свои. — Знай, я никогда не потребую от тебя ничего кроме уважения и доверия, в этом ты можешь быть уверена. Но если у тебя есть возлюбленный, о котором ты тоскуешь, если твое сердце отдано другому… лучше признаться мне сейчас…
Сенатор почувствовал, как кровь бросилась в лицо. Неужели все это время он был старым дураком, возомнившим что эти робкие взгляды юной девушки, ее скоропалительное согласие на его предложение — проявления влюбленности, а не обычной благодарности.
Но Виттория молча подняла на него глаза, до краев наполненные слезами, которые в одно мгновение перевернули ему душу.
- Мое сердце, оно…уже давно только Ваше… — сбивчиво проговорила она, не замечая как по щекам стекают прохладные ручейки. Тут же она попыталась отвернуться, но была остановлена его рукой. Он нежно, но властно взял ее за подбородок, развернув к себе. Еще несколько мгновений его взгляд изучал ее лицо, словно видел впервые, а потом она почувствовала, как его губы коснулись щек, поцеловали веки, покрасневший кончик вздернутого носа и спустились к губам, чтобы подарить ей первый в ее жизни поцелуй. Он был легким и осторожным, но в то же время заставил Витторию замереть от необъяснимого нового чувства. Голова кружилась, палуба уходила из под ног, если бы не сильные уверенные руки Веньера, она потеряла бы равновесие.
Когда-то, в молодости Марко легко расточал женщинам громкие и ничего не значащие признания, но то, что он испытывал теперь, трудно было облечь в обычные слова. Чувства, переживаемые им, были сильными, глубокими, настоящими, то была поздняя выстраданная любовь, явившаяся как ласковое солнце в начале осени, чтобы подарить надежду на новое счастье.
- Я буду беречь его, Виттория, обещаю… — лишь смог ответить он, с трудом оторвавшись от ее манящих порозовевших губ.
Терпение и мудрость — вот преимущества зрелости перед беспечностью юности. Сегодня он итак позволил себе слишком многое. Надо дать расцвести и окрепнуть чувствам Виттории- подумал Марко. Время для страстных признаний еще придет.
Уже в тот момент, когда сенатор подал руку своей нареченной, сажая их с Беатрис в отплывающую из гавани гондолу, его сестре стало ясно-прогулка на корабль не прошла даром. "И все таки, Благодарение Богу, я мудрая женщина. "- довольно подумала Беатрис Гритти, когда разглядела пылающее от смущения и радости лицо своей будущей невестки. Марко держался в своей обычной манере, с виду неприступный как скала, собранный и невозмутимый. Но его глаза были полны нежности, а их цвет теперь напоминал ей как и в юности мягкую зелень весеннего сада.
Спустя несколько дней, слуги в палаццо Веньеров были немало удивлены, когда им было отдано распоряжение накрывать ужин на троих, ведь все последние дни женщины делили трапезу без хозяина дома. Но даже когда сенатор и не отъезжал из дому надолго, то ужинал с семьей редко, всегда задерживаясь до поздна в доках или в совете, по возвращению приказывая принести себе в кабинет лишь кувшин вина и легких закусок. Всем сразу стало понятно, что в доме Веньеров грядут скорые перемены, а их причина в этот вечер была как никогда обворожительна.
О том, что он вернется к ужину, Марко известил домашних коротким письмом, которое доставили еще утром. Теперь, сидя напротив него за большим дубовым столом в каминном зале Виттория чувствовала, как тлеет от его взглядов, которые он время от времени бросал на нее. Все последние дни она не могла позабыть разговор на борту корабля, неожиданный и такой долгожданный поцелуй, те слова, что он ей сказал в ответ на признание.
Марко много шутил, развлекая их с Беатрис рассказами о морских сражениях и бегстве турок, иногда вспоминая забавные истории, случавшиеся с ним и Юсуфом. А Беатрис все выжидала время, когда можно будет не нарушая приличий извиниться и уйти в свои покои, оставив Марко и Витторию наедине.
Наконец, после второй перемены блюд, сеньора Гритти сославшись на усталость торжественно поднялась из-за стола, тайком, по-заговорщически, подмигнув Виттории.
Сегодняшний вечер расставит все по своим местам, в этом у нее больше не было сомнений.
Марко отпустил слугу, прислуживавшего им за столом, приказав лишь поменять свечи в высоких канделябрах. На город спускались промозглые осенние сумерки, но в просторной зале когда-то одинокого палаццо было тепло и уютно.
Под мягким сиянием свечей, кожа Виттории казалась нежным перламутром в обрамлении темной меди рассыпавшихся по плечам густых волос, которых так хотелось коснуться. Теперь Марко мог любоваться ею открыто, не стыдясь своих чувств, не пряча своего восхищения этой расцветающей юной красотой. В последние дни не было ни минуты, когда бы ее образ не сопровождал его мысли. Чем он заслужил такое нежданное счастье? Как его уберечь, как поверить в то, что это реальность, а не плод воображения? Несмотря ни на что, где-то в глубине сознания завозились неприятные вопросы и сомнения. Слишком долго Марко был один, слишком часто разочаровывался в людях, слишком много грехов приписывал себе, и слишком хорошо знал, что за них когда-то придется расплачиваться.
- Ты открыла мне свое сердце, Виттория. Я не стану скрывать, что никогда не смел надеяться и ждать этого. Когда ты впервые оказалась здесь, в моем доме, я видел в тебе лишь испуганного ребенка…
- А теперь Сеньор М? — она испытующе посмотрела в его глаза.
Марко порывисто поднялся со своего места и подошел к высоком креслу в котором сидела Виттория, подавая ей руку.
- Я до сих пор не сделал очень важную вещь. Непростительная забывчивость, — сказал он вместо ответа. Она поднялась, оказавшись так близко к нему, что у нее снова перехватило дыхание, в то же мгновение почувствовав на своем пальце прохладный металл. Марко одел обручальное кольцо и нежно поцеловал ее дрожащую от волнения ладонь.
- Теперь мое сердце полно тобою… Я очень хочу сделать тебя счастливой, но ты так молода, а в жизни так много соблазнов о которых ты еще не знаешь. Не подведи меня Виттория, я уже не молод для сердечных ран… — сказал Марко, мягко очерчивая контуры ее милого округлого лица, мучительно медленно наклоняясь к ее губам, ожидающим поцелуя.
"Клянусь, я никогда не предам"- хотела она сказать ему в ответ, и еще что-то, перед тем как без остатка отдаться его ласке.
Но вдруг из окна раздались громкие звуки лютни, которая явно страдала под руками какого-то горе-музыканта, а потом заплетающийся голос начал старательно выводить строки баркаролы. Веньер в мгновение ока оказался окна и одернул тяжелую портьеру.