Страница 22 из 38
Маленькое темное помещение на верхнем этаже захудалой таверны в самом дальнем закоулке венецианских улочек было лучшим местом для тайных встреч и переговоров. Марко еще раз возблагодарил давнюю традицию, позволяющую скрывать лица под масками от любопытных и ненужных взглядов. Так, в сумерках, можно было, накинув капюшон и полагаясь в случае непредвиденного нападения грабителей на свою верную руку и шпагу, вручить тайное послание, ускользнуть из дома милой прелестницы или назначить секретную встречу с нужным человеком.
Сенатор благополучно пересек Большой канал в наемной гондоле, простой темный плащ скрывал его высокую фигуру с головы до пят, придавая грозный и мрачный вид. Так что путь до назначенного места обошелся без лишних приключений.
Он нашел заплесневелую от сырости дверь и вошел внутрь, ощутив едкий запах чадящих светильников с дрянным маслом, десятка немытых тел и дешевого рома. Кто-то из полупьяных посетителей поднял на него замутненный взгляд. Но рука Марко, уверенно сжимавшая эфес шпаги, сразу же отбила у любопытных желание выяснять причину его появления здесь.
Веньер пружинисто пересек небольшую скрипучую лестницу, ведущую в убогие комнатки наверху и постучал в одну из них четыре раза с перерывом, как было условлено.
Из-за двери показалась фигура, также одетая в темный плащ и маску. Убедившись, что за ним нет слежки, Марко вошел в комнату и захлопнул за собой дверь.
Человек в маске сел за грубо сколоченный деревянный стол и не спеша разлил вино из кувшина в два высоких глиняных стакана.
— Напиток исключительно мерзкий. Мой куманек — почтенный отец Горанфло непременно назвал бы это ослиной мочой…Но здесь не подают ничего лучше, — проговорил он будто погружаясь в какие-то давние воспоминания.
Марко молча опустился на шаткий табурет.
— Добрый вечер, месье. Удалось ли Вам добраться сюда без «провожатых»?
— Хм. Вы меня плохо знаете. В свое время я мог прогуливаться по парижским улицам прямо под носом у ищеек де Гиза.
— Что же, тогда снимем маски…
Внезапно его собеседник с ловкостью кошки подскочил к двери и распахнул ее, чтобы убедиться, что коридор пуст. И только потом потянулся к своему затылку.
Через мгновение Марко увидел перед собой лицо одного из самых влиятельных вельмож французского двора, человека который долгие годы поддерживал власть покойного Генриха Валуа, а теперь верой и правдой служил новому королю из Наварры.
Он был почти ровесником Веньера, но из-за худобы, изрядной седины на висках, клиновидной бородки, и без того заострявшей его нос, казался значительно старше своих лет. Только глаза казались удивительно молодыми на этом сухощавом, как пергамент и подвижном лице.
В последний раз они виделись во время памятного визита Генриха Валуа в Венецию. Еще тогда Марко заметил, какое исключительное влияние имеет этот человек на молодого монарха, несмотря на свой статус придворного шута. Он великолепно разбирался в делах государственных, был прирожденным наездником и прекрасным фехтовальщиком, он мог влиться в доверие к любому, как к пьянице монаху так к принцу крови. Его разящим оружием была не только шпага, но и острый ум, искрометная сатира, сходившая с его языка также легко, как и мудрый совет для своего господина. Он знал практически все, что происходит в королевстве и за его пределами, полагаясь на свою многолетнюю привычку просчитывать все на несколько ходов вперед. Многие его не любили, обзывая: «назойливой мухой», «хитрой лисой», «ядовитой змеей», но чаще всего его величали «господин дурак». На что он отвечал весьма спокойно и с улыбкой: «Это моя должность!». Хотя в вопросах чести, будучи по рождению дворянином и уроженцем Гаскони, он был весьма щепетилен. И не оставался в долгу. Его часто называли фактическим королем Франции, и несмотря ни на что признавали, шут Генриха Валуа Жан-Антуан д’Англере по прозвищу Шико[14], был воплощенной мудростью королевства.
Веньер не сомневался, что его сегодняшний визави не забыл той услуги, что когда-то молодой сенатор оказал ему. Вылазки молодого короля инкогнито по темным улицам и каналам во время визита в Светлейшую не раз оборачивались опасными схватками с обитателями трущоб. Во время одной из них, оказавшийся по странному совпадению рядом, молодой венецианец Марко спас жизнь хитроумного Шико, в самый последний момент, отразив смертельный удар стилета очередного грабителя.
Так что вчерашняя записка сенатора, переданная прибывшему с дипломатической миссией в Светлейшую новому французскому послу через цепочку проверенных людей, быстро получила ответ. Генрих Наваррский, при дворе которого теперь служил Шико, едва обретя французский трон, старался заручиться международной поддержкой. Новую миссию, присланную ко двору венецианского дожа, король доверил именно ему — человеку, способному разгадать тайные замыслы хитроумных правителей Республики и заключить самые выгодные соглашения.
— Так что же вынудило венецианского патриция пойти на такой риск, как тайная встреча с подданным другой страны? Всевидящее око Республики никогда не спит, и город просто кишит осведомителями. Мне хорошо известны ваши законы, и я нахожу этот поступок, сенатор, по меньшей мере, неблагоразумным.
— Меня не страшат такие вещи, когда речь идет о жизни человека, которого я поклялся защитить всеми доступными мне средствами. Я знал о Вашем визите в Светлейшую и посчитал это Божьим провидением. Кому как не Вам известны тайны французского двора. Только Вы сможете помочь мне разобраться в очень запутанном деле, касающемся моей чести и безопасности моей семьи.
— Хм. Очень любопытно… Чем же бедный королевский «дурак» может помочь венецианскому льву? — Шико хитро прищурился, в его самоуничижительных речах сквозил остро отточенный сарказм.
Марко усмехнулся про себя — «Да, власти этого «бедного королевского «дурака»» может позавидовать любой вельможа.
— Недавно на мое поместье было совершено ночное нападение. В моем доме пролилась кровь невинных людей, но я смог раскрыть наемников. Один из них перед смертью признался, что действовал по приказу «беарнца»…
На какое — то мгновение в комнате воцарилось напряженное молчание. Марко смотрел в лицо своему собеседнику, еще раз отмечая тот лисий взгляд, за которым всегда скрывался недюжий ум и дьявольская расчетливость. Эта встреча вряд ли бы состоялась, если бы француз не был хоть на йоту осведомлен о предмете разговора.
— Сочувствую вам… Но позвольте спросить, кто же был мишенью мерзавцев? Вы сами, или…может быть кто-то другой? — Шико сделал многозначительную паузу, ловко уйдя от ответа.
— Признаюсь, мишенью был не я, а совершенно невинное юное создание, доверенное моим заботам. Вот почему сейчас я здесь. Мне нужно знать, чем же моя воспитанница навредила Вашему суверену? Зачем к ней были подосланы убийцы, которые наверняка выслеживали нас от самой Венеции и тщательно готовили нападение, рассчитывая, что преуспеют в своем черном деле, как только я оставлю поместье без охраны?
— Слишком много вопросов, достопочтенный сеньор Веньер. И так мало подробностей. Кто эта загадочная юная особа, живущая под вашей опекой? Кто ее родители?
— Не кривите душой месье д’Англере. Вы наверняка знаете ее имя!
— Ах, в последнее время я стал так забывчив… Годы неумолимо берут своё…
Марко не удержался от хмурого взгляда на лицо своего визави, но продолжил:
— Ее зовут Виттория. И она…дочь поэтессы Вероники Франко.
Шико сделал крайне удивленную гримасу, хотя его глаза говорили о том, что плут хорошо знает, о чем идет речь.