Страница 17 из 54
Что касается Денвера, то в его задачу входило совсем другое — утихомиривание выплесков детской магии. После каждого такого происшествия, когда Гарри, случайно чего-то испугавшись, сильно чудил, индеец забирал его из дома и, уведя потрясенного ребёнка за город, начинал осторожно успокаивать его вспышки магии и испуга. А пугался Гарри всего, что происходило вокруг него… Вот Сэм и Патрик, расшалившись в дождливую погоду, заигрались дома в мяч, и тот сшиб со стены декоративное блюдо с сеттером. Майя, увидев осколки с частями белой собаки, перепугалась и зарыдала, истово вскрикивая:
— Ой, нет! Это же папина любимая тарелочка! Ой, он так расстроится…
Сверху хлопает дверь, и слышны шаги мамы — она спешит узнать, что за звон внизу прозвучал? Патрик и Сэм, переглянувшись, малодушно удирают во двор. За ними с неумелыми ругательствами срывается возмущенная Майя.
— А ну стоять, паразиты! Отвечать кто будет?!
Гарри, оставшись один, неверящими глазами смотрит на любимую папину тарелочку, и его маленькое сердечко прямо-таки заходится от ужаса — как расстроится любимый добрый и драгоценный папочка, который придет усталый и измученный с работы… ох… Ох, ну почему она разбилась? Она же любимая, папина!.. Тут, понятное дело, срабатывает магия желания — исправить случившееся, сделать так, чтобы всё стало по-прежнему, что и происходит: подчиняясь детской магии, осколочки вдруг зашевелились и начали сползаться друг к дружке, пока не воссоединились в единое целое. И вот перед обалдевшим Гарри на полу лежит целая тарелочка, и на белом сеттере в классической позе-стойке нет ни малейшей трещинки и царапинки.
А тут и мама спустилась, подозрительно оглядев Гарри, блюдо на полу и ничего разбитого в ближайшем радиусе, она недоуменно пожимает полными плечами, поднимает украшение и, повесив на стену, уходит обратно к малышке Мирабель. А к Гарри откуда-то торопливо подходит Денвер, сев перед мальчиком на корточки, начинает ласково успокаивать, объясняя ему, что именно он сейчас проделал, что он волшебник и не должен бояться того, что делает.
Другой случай, новый испуг, новые объяснения, и постепенно, потихонечку Гарри начал сознавать себя как волшебника, а не странного непонятного урода, который взглядом поднимает вещи, меняет им форму, как будто они пластилиновые; за минуту высушивает промокшие ботинки и штаны, когда он, споткнувшись, упал в лужу; силой воли подталкивает и сбивает с крыши улетевший туда мяч…
А с недавних пор Денвер стал увозить Гарри в горы, в цветущие предгорья Вердуго, где он, оказывается, проживал со своей семьей на симпатичной ферме в небольшом деревянном домике. Дети Денвера вскоре начали встречать Гарри, как самого желанного и любимого гостя, да так, пожалуй, и было, ведь мало где к краснокожим хорошо относятся, тем более к таким, как он, недавно купившим гражданство и живущим «на воле», а не в резервате…
Здесь, в потайной долине, Гарри обучался управлять своей волшебной силой, а рядом с ним теперь всегда находился Калеб Куонеб, трехлетний сын Денвера, и так же, как и Гарри, учился магии.
====== ~ 9 ~ Сказочные моменты ======
Солнечная долина так хитро пряталась среди гор, что о ней не знал ни один человек. Это Гарри вскоре понял, когда обратил внимание при въезде в гористый распадок на туманную дымку. Она всегда загадочно мерцала, возникая как бы из ниоткуда, когда синий пикап Куонеба сворачивал с хайвея на желтую торенку, неприхотливой змейкой вьющуюся в дикой траве. Сперва казалось, что грузовичок едет прямо на гору, но это только казалось, потому что в какой-то миг в каменистом хаосе сам собой возникал проход, скрытый тем самым туманом. Пикап, сосредоточенно рыча мотором, вползал по склону в туманную дымку, уверенно цепляясь шипастыми колесами за серый камень, сильно кренясь и раскачиваясь на неровной поверхности бездорожья. Гарри в эти моменты крепко хватался за ремень и поручни своего детского кресла. Потом тряска резко прекращалась, едва грузовик въезжал на новую дорогу, миновав дымную завесу, и в окна начинал литься пушистый солнечный свет, от которого Гарри смешливо жмурился и потирал ладошками щеки и глаза, уж больно ощутимым было тут солнышко — как живое прямо…
Это поначалу Гарри не понимал, потом-то до него дошло, что туман не простой, а волшебный, он исполнял функцию Врат между мирами. Ведь потайная долинка действительно была тайной, совершенно секретной, скрытой от глаз простых людей. И, въезжая в туман, пикап действительно покидал обычный мир, проникая в мир сказочный… В загадочный и волшебный мир, в котором жили птицы-Громы, странные пакваджи, рогатые айяшосы, огненные коровы Лумбры, маленькие юркие древоскрипы, выглядывающие из ветвей, их ещё называют лесными скрипелочками, последних было много, буквально на каждом дереве. Что ни миг, а из-за ствола нет-нет да мигнет хитренький блестящий глазик этого крайне милого зверька, похожего на ласку, но размером куда крупнее — с соболя. Они вскоре привыкли к Гарри и спускались с деревьев, чтобы поприветствовать маленького волшебника. И Гарри с удовольствием гладил их пушистые и гладкие шубки, скрипелочки были разные: кто-то длинношерстный и лохматый, кто-то гладенький, а кто-то, как тюленьчик, бархатный — это когда шерстка настолько коротенькая, что покрывает тельце, как замшей… И цвет у них был разный: черные, серые, бурые, рыжие и даже бронзово-зеленые, под цвет коры дерева, на которых они жили.
Вака-де-лумбра поразили воображение Гарри, когда он увидел их в первый раз и испугался, и было отчего… попробуйте не испугаться при виде горящей коровы. Стоит себе пятнистая буренка, травку щиплет, а по спине у ней пламя жаркое пылает, бело-прозрачное при свете дня, зато ночью то ещё зрелище — охваченное огнем стадо. Бедные ковбои… нетрудно представить, что чувствовали парни в шляпах, сталкиваясь с призрачными стадами в диких прериях.
Пакваджи Гарри не впечатлили — ну карлики, ну остроухие, ну носатые, ну и что? Те же люди, лысые только… Зато олень… да не этот, а вон тот, в чешуе и змеиным телом, вот красавчик хоть куда: благородная рогатая голова марала в районе грудины плавно перетекала в длинное змеиное тулово, не очень длинное, впрочем, метров пять-шесть. Что с учетом оленьей башки вполне себе приличный размер.
Птица-Гром, золотая и огромная, действительно впечатляла своими драконовскими размерами и шестикрылостью, эти шесть крыльев так потрясли Гарри, что он, не удержав изумления, наивно спросил:
— Ой, это серафимы, да?
— Почему серафимы? — с улыбкой переспросил индеец. Гарри коротенько рассказал церковную сказку о шестикрылых серафимах и повторил вопрос. Подумав, Денвер кивнул на ближайшую птицу, сидящую на скале, и спросил:
— А сам ты как думаешь? Похожи эти птицы на ангелов? Вообще-то они известны всему миру, и везде их по разному видят и представляют. И везде эти птицы олицетворяют собой природную стихию — грозы, дожди и ветры. Летит птица-гром, грохочет крыльями, искры-молнии из глаз пускает, ветры поднимает — тучи гонит на поля… А ещё она дарует нам тень забвения, самая неоценимая её подмога после массовых битв магов, итоги которых приводят к большим разрушениям и шоку для простого люда, случись им стать свидетелями тех событий. Волшебникам порой очень трудно сделать так, чтобы предать забвению большое количество народа, вот тут-то и приходит к нам на помощь птица-Гром: пролетывает она над городом и осеняет тенью своих гигантских крыл, насылая сон-забвение на людей. Засыпает человек и забывает всё волшебное, чему стал случайным свидетелем.
Как завороженный, Гарри внимательно слушал слова своего учителя, жадно впитывая новые знания. Ведь он начинал понимать, что не в обычном мире живет, а в странном, каком-то боковом… как его? Параллельном, да… Где летают по небу шестикрылые орлы, где на каждом дереве живет своя скрипелочка — древоскрип, где по прериям бродят горящие «демонические» коровы и бегают свободные лошади. Да, в этом мире были и лошади, прекрасные вольные мустанги, длинногривые и звонкоголосые, легконогие и стремительные, табуны их скакали по прериям дикой земли, щедро деля её с бизонами и коровами.