Подарок

Глава 23

Прибыв к намеченному сроку в штаб операции, Мельбурн по-хозяйски расположился за столом у самого окна и, передвинув канделябр ближе к краю, сосредоточился на изучении карты города с нарисованным на ней районом оцепления. Через пять минут он попросил дежурного сержанта принести ему из канцелярии более подробную карту Смита. Хоть она и была издана десять лет назад, но была такой точной, что на ней можно было рассмотреть каждый дом в интересующем его районе. Министр внутренних дел присоединился к своему патрону, давая уточняющие ответы, и они, тихо переговариваясь, стали ждать новостей от комиссаров Управления, выехавших незадолго до этого на место.

— Почему опять Ламбет? — думал Мельбурн, прикидывая в уме численность задействованных в операции полицейских, агентов, детективов и радиус оцепления. Этот не самый респектабельный район за Темзой будто притягивал к себе все то негативное, что когда-либо рождалось в преступном мозгу. Здесь жил, учился и приобрёл пистолет несостоявшийся убийца Оксфорд. Здесь же в Ламбете, на Оуксли-стрит, в 1802 году был раскрыт самый опасный заговор против короля Георга III и арестованы сообщники полковника Эдуарда Деспарда. В заговоре состояло почти 40 человек, и были они, за редким исключением, офицерами элитных полков, а не наивными юнцами, грезящими о свободе. Сторонники ирландских лидеров крайне радикального толка Джеймса Лалора и Джона Митчела, по отчетам полицейских осведомителей, почти два месяца проживают в этом районе и еженедельно собираются в пивной на Ламбет Марш.

Возможные адреса для проведения облав и круг лиц, подлежащих задержанию, были составлены комиссарами ещё днём, а сейчас они с министром внимательно их изучали и делали пометки. Осталось только дождаться ближе к ночи новостей и полицейских после окончания облав.

— Старею, — думал про себя Уильям, — Десять лет назад я сам бы выехал в район операции и лично ее контролировал.

От томительного ожидания новостей с улиц города Мельбурна отвлёк визит курьера дворцовой службы с запиской от королевы. Там было приглашение на ужин в узком кругу и музыкальный вечер с итальянской знаменитостью. Курьер уже успел навестить его резиденцию, а не застав, был отправлен секретарём премьер-министра в полицейское управление на улицу Уайтхолл.

Ответ был корректен, но весьма однозначен: по обстоятельствам государственной важности прибыть во дворец лорд Мельбурн сегодня не сможет, а просит принять его утром в удобное для Её Величества время. Поставив свою подпись, он запечатал конверт и отдал курьеру.

К завтрашнему визиту в Букингемский дворец ему ещё предстояло основательно подготовиться.

Руководители и офицеры Управления появились ближе к десяти, задержанных стали препровождать под замок ближе к одиннадцати.

Все участники операции были заметно возбуждены, и понадобился почти час на полный отчёт о её проведении и подведение итогов этого трудного дня. Они выпили за успех по глотку шампанского и, наконец, смогли расслабиться: напряжение стало сходить с их лиц, министр удовлетворенно потирал руки, офицеры Управления и начальники полицейских участков смогли облегченно выдохнуть.

Допросы задержанных начнутся уже завтра с утра, ими займутся профессионалы, письменный отчет ляжет на его стол позже, а сейчас перед своим отъездом Мельбурн хотел лично поблагодарить особо отличившихся участников операции.

Единственным человеком, не желающим разделить общего энтузиазма, был инспектор Николас Пирс. Хмурое выражение лица так и не покинуло его, о неудаче этого профессионала лондонского сыска стало уже известно всему управлению. Несмотря на успешное задержание ирландцев, просочившихся за периметр оцепления, он непостижимым образом упустил сегодня вечером двух подозрительных субъектов.

В сопровождении комиссаров Скотленд-Ярда Мельбурн прошёл по коридору в комнату дежурных. Одним из отмеченных начальством стал рядовой Хью Аддингтон, получивший на посту предательский удар по голове. Каска смягчила его силу, но повязка на голове и бледность лица говорили об ущербе здоровью, нанесённому полицейскому.

Он смущённо принял благодарность премьер-министра, стараясь молодцевато отвечать, но головная боль и тошнота подступили в самый неподходящий момент. Хью чуть покачнулся, и Комиссар Роуэн, стоявший рядом, успел подставить стул и посадить своего подчиненного.

— Отдыхайте, — сказал Мельбурн раненному и направился к выходу. Но тот неожиданно обратился к нему, вновь пытаясь подняться:

— Ваша Светлость, на два слова! Прошу…

Начальник недовольно посмотрел в его сторону, но виконт уже успел оглянуться. Он вдруг почувствовал, что то, что хочет сказать ему рядовой, должно быть очень важным. Лишние тут же покинули комнату и плотно прикрыли дверь. Премьер-министр ждал…

Хью собрался с силами и сказал:

— Из тех двоих, что мы сегодня упустили у театра, одна была молодая дама. И я ее узнал… Я лично провожал ее накануне Рождества до Вашей резиденции на Довер-стрит. Она тогда мне показалась такой безобидной и излишне доверчивой… Ее спутника я разглядеть не мог, но пока не потерял сознание, увидел, что они вдвоём забежали в дверь угольного склада театра. Это все, что я могу рассказать о сегодняшнем происшествии… и только Вам.

— Благодарю за службу, рядовой! — подчёркнуто официально ответил Мельбурн и в полном смятении вышел на улицу.

Остатки ночи и поздний ужин, поданный по прибытию в резиденцию, ни к продуктивной работе, ни к крепкому сну не располагали. Он, не раздеваясь, в халате и панталонах, устроился в своём любимом вольтеровском кресле, приказав разбудить его не позже семи. Мельбурн искренне надеялся с утра дописать черновой вариант речи королевы и окончательную повестку дня к Тайному Совету.

Доклад королеве о сегодняшних событиях он практически обдумал, и записывать его на бумагу не имело смысла — дар красноречия и логики оставался всегда при нем.

Быстрому переходу ко сну уставшего за день Мельбурна мешала одна назойливая, но совершенная несуразная мысль: «Неужели сегодня у Королевского викторианского театра постовому встретилась мисс Виктория Кент? Как это возможно? Нет, это, должно быть, ошибка! Она сейчас спит крепким сном в Брокете и ждёт его возвращения…»

Он прикрыл на минуту веки… и настойчивый голос Хопкинса окончательно вернул его к действительности ранним декабрьским утром.

Аудиенция, запрошенная премьер-министром у королевы, прошла на удивление гладко. Мельбурн был собран, деловит и лаконичен. Выглядел он как всегда безукоризненно, и только заострившиеся скулы и тени под глазами выдавали степень его усталости.

Королева внимательно слушала краткое изложение фактов и событий, происходивших вчера в городе, и помешавших премьер-министру незамедлительно явиться во дворец.

По тому, как она уточняла детали и бросала быстрые взгляды из-под ресниц, Мельбурн понял степень ее интереса. В конце доклада она с плохо скрываемой надеждой посмотрела на своего визави и спросила:

— Лорд М, Вы думаете, мне теперь ничего не угрожает? -

В этом вопросе выражалась вся та растерянность и страх, что засели в глубине ее души после июньских событий.

— Думаю, мэм, нет. Я почти уверен, что сегодня было предпринято все, что должно, но личная охрана вне стен дворца будет сопровождать Вас как и прежде.

О тайных агентах, негласно сопровождающих любой выезд монаршей четы, премьер-министр упоминать не стал.

— Каковы Ваши планы в оставшиеся до Тайного совета дни, Лорд М? Мне показалось, что Вы немного утомлены…

— Не скрою, я желал бы уехать из города, мэм. Мне достаточно для отдыха пары дней. Вопросы к заседанию и Вашу речь я уже подготовил. Угодно ли взглянуть?