Цветок смерти

Выдавая себя за принца, я не мог предположить, что окажусь на пути к столице королевства во главе армии северных рыцарей. Вначале причиной, заставившей меня уступить уговорам Сагитты, был азарт, лихачество. Мне казалось забавным поводить за нос тех, кто воротил носы от меня. Я радовался возможности стать вровень с богачами, носить на поясе клинок и швырять деньги направо и налево, воображая себя значительной фигурой. По мере того, как обман длился, я открывал в себе черты, коими в моем представлении были наделены лишь совершеннейшие из людей. Изображаемый Ариовист нравился мне куда больше оставленного за спиной Подменыша, мне неприятно было возвращаться к прошлому, как неприятно после купания натягивать заскорузлые лохмотья. И я оттягивал и оттягивал момент разоблачения. Я упоенно играл в краденую жизнь, не подозревая, куда заведет меня игра. Я позабыл, что не привык проигрывать. Игра стала моей жизнью. Выиграть стало для меня важнее жизни. Я перешагнул черту, за которой мог остановиться, и границы между действительностью и грезами стерлись.

Гонцы несли весть о возвращении наследника престола далеко вперед. По мере приближения к столице все больше людей собиралось, чтобы приветствовать нас. В городах, через которые пролегал наш путь, вывешивали полотнища с гербами, и ветер морщил изображения руки с зажатым в нею солнцем-короной. Под копыта коней бросали цветы и спелые пшеничные колосья. Гремели по мостовым подковы, колосья с хрустом рассыпались золотым зерном. Богатые горожане выпускали на волю певчих птах: пестрокрылых жаворонков, нарядных щеглов, синиц с солнечным бликом на грудке, зеленовато-желтых чижей в черных шапочках. Прекрасные женщины, одетые богато и ярко, улыбались мне. Но среди сотен лиц искал я только одно, искал, и не находя, отводил взгляд.

От всеобщего обожания, даруемого в залог грядущих свершений, мне делалось не по себе. Я не любил долгов, а тем паче долгов, с которым не знал, как расплачиваться.

- Чего ждут от меня все эти люди? – спросил однажды я свою свиту.

Драко поскреб бритый затылок:

- Коли вы горожанами интересуетесь, так им самоуправление да вольности подавай, вечно они их выпрашивают; что касается селян, те лелеют надежду на снижение податей. Банкиры и торговцы, готов об заклад биться, уже подготовили в Королевский совет прошение об отмене пошлин. По вашему слову они с радостью ссудят вам денег под грабительский процент. Но с другой стороны, за торгашами тянется немало темных делишек, так что мы всегда успеем их повесить, тогда долги отойдут в пользу короны.

- Воинам не терпится отправиться на завоевание новых земель, - подхватил Браго. - А эта юная прелестница, что вот-вот выпадет из окна, поклясться готов, жаждет вашего поцелуя.

- Пожалуй, ее желание исполнить легче прочих, - вздохнул я. - Да разве ж мне под силу дать им все это?

Браго пожал плечами:

- Осчастливить целый свет не удалось самому Создателю.

А Драко добавил:

- Но покуда люди радуются и надеются. Улыбнитесь, не омрачайте им праздник.

Что ж, Подменыш, подумалось мне, сумел украсть титул, сумей и носить его. Я выпрямился в седле, расправил плечи и улыбнулся так, что свело скулы.

В одном из городков на подъезде к столице нас встретил эскорт из сотни вооруженных рыцарей под предводительством графа Эстока, королевского конюшего. На вид графу было никак не меньше пятидесяти лет. Прожитые годы снимали с него слой за слоем, и граф казался прозрачным и точно звенящим. Хрупкость его подчеркивали темные пропыленные одежды. На голове престарелого вельможи сияла обширная лысина, обрамленная развевающимися седыми прядями. Когда лорд Эсток принялся спешиваться, я побоялся, что он рухнет, и попытался его удержать. Но мое «не стоит» было решительно им отвергнуто. Граф твердо стал наземь, и я мог любоваться переменой света и тени на массивном шишковатом черепе его сиятельства.

- Уж позвольте доложиться как подобает, ваше высочество, как я еще батюшке вашему докладывал. Королевские конюшни стоят в полном ажуре. Близ входа орешник понасажен для отпугивания мух, в стойлах светло и просторно. Отборный овес и ячмень привозят из солнечных Вечерних провинций. В начале аврума месяца, точнехонько под луну Урожая, ожеребилась Огнегривая. Ваш покорный слуга взял на себя смелость подобрать несколько имен для вашего одобренья. Изволите слушать сейчас? Нет? Любимчик ваш Браго начищен, накормлен. Только уж больно тоскует. Вот ведь животина бессловесная, а так кручиниться, так кручиниться, прямо сердце раздирает на части. Все косится на двери, вас поджидаючи.

Браго, значит. Похоже, наше сходство с принцем не исчерпывалось внешностью.  

- Вы не одни, граф, - сказал я, кивая на рыцарей. - Полагаете, есть необходимость в охране?

- Мечи лишними не будут, - бодро отвечал старый вельможа. - Татей каких припугнуть али мятеж присмирить, неспокойно нынче на дорогах. Герцог Орли опять же воев в столицу приволок, по домам честных горожан расселил – корми, пои их, а они знай напиваются да бедокурят: хватают все, что приглянется, девок портят, беспорядки чинят с безделья. Зачем привез, спрашиваете? Известно зачем. Только вы уехали, их светлость шасть к трону. Совет запротестовал, памятуя волю нашего покойного владыки: «Как так? Еще не истек траур по покойному королю. Да и сир Максимилиан ясно выразил свою волю касаемо наследника» - «Принца нет, трон пустует, - возразил герцог. - Разве ж я этикету не обучен? Едва их высочество воротятся из дальних странствий, я тотчас подымусь». Так ведь и сидит, сидит, окаянный, ровно задницей примерз!