Цветок смерти

Женщина свернула в незаметный боковой проход, который разрешился длинным коридором. Коридор этот был так низок, что я то и дело задевал головой верхний свод. Здесь не было ни горящих факелов, ни каких-либо иных источников света. Я по праву гордился легкостью, с которой умел передвигаться в темноте, и чувством направления, но колдунья опять превзошла меня. Я шел, держась за стену, Сагитта же шагала уверенно, предупреждая о возможных опасностях:

- Осторожнее, через пару шагов свод обвалился. Не споткнись, впереди яма.

Ориентируясь на звук ее голоса, я двигался следом, минуя незримые, но оттого еще более опасные препятствия. Вышли мы в ночь, душную и терпкую. Позади сомкнулся густой кустарник, скрывая лаз. Мы находились у подножия холма в окружении полудюжины точно таких же холмов. Неподалеку ждали заседланные кони и темнел чей-то силуэт. Человек обернулся в нашу сторону. Повеяло ветерком, послышался тихий перезвон бубенцов. Неужто сам лейб-маг озаботился моим избавлением?

Дни скачки не прошли даром. Я вскочил в седло и понесся прочь, не оглядываясь на своих спутников. Точно выпущенный нож, взрезал я плотность ночи, ветер бил меня в грудь и свистел в ушах. Конь принес меня к берегу реки, где горел костер. У костра клевал носом Браго.

- Крысы живучи, - осклабился воин вместо приветствия.

Я оставил его колкость без внимания. Теперь, в безопасности на меня разом накатили и страх, и голод, и усталость. Глаза слипались сами собой.

Браго толкнул меня:

- Обожди спать. На-ка, глотни.

В протянутой им фляге была, понятное дело, брага. Густая, крепкая, она не имела ничего общего с тем дешевым пойлом, что иногда перепадало нам с ребятами. Воин надеется, что я непривычен к крепким напиткам? Не на того напал! Я мстительно выцедил большую часть предложенного. Пусть завтра я сдохну от головной боли, но сегодня, после избавления из плена, мне до одури хотелось ощутить вкус жизни: нахлебаться студеной воды из реки, надышаться напоенном ароматом трав воздухом, насмотреться на звезды, что водили хороводы вокруг луны. Да я и сам не прочь был сплясать с ними вместе!

Издалека пришли голоса:

- Надо бы его выспросить.

- Пусть спит, проку с него сейчас.

- Можно подумать, с него есть прок остальное время. Только даром кормим! А прожорлив, крысеныш!

Звездный хоровод принял меня в свои объятья, закружил, и мне стало тепло и спокойно. Высшей справедливостью казалось то, что пока я танцую со звездами под облаками, бессонный Браго хранит мой покой на бренной земле.

- Побуждайся, спящий красавец!

Утро приветствовало птичьим пересвистом и ледяной водой в лицо. Остальные уже поднялись. Мне дали два кислющих яблока и кусок мяса, большей частью состоящий из жил. Пока я жевал, рядом присел Альхаг.

- Рассказывай, - приказал он.

Альхагу невозможно было противоречить. Тот, кто не знал его, мог бы попытаться опровергнуть это утверждение, но поверьте мне, было в варваре нечто, заставлявшее даже самых отъявленных бунтарей поступать согласно его воле.

Я без утайки принялся выкладывать о своих злоключениях с того самого момента, как тень застигла меня врасплох на постоялом дворе. Про искры и свет колдун заставил вспоминать подробнее: какого цвета была вспышка и куда направлено было движение огоньков – по солнцу или же противосолонь.

- Не приметил ли на том человеке медальона либо амулета?

- Так темно было, хоть глаз коли!

- В следующий раз не торопись колоть глаза, лучше смотри внимательнее! Это важно.

- Будет следующий раз? – не сдержался я.

- Быть может, ты ждешь извинений за то, что я подвергаю тебя опасности. Не жди. Извинения были бы уместны, кабы я раскаивался, однако никакой вины за собой я не нахожу и более того, твердо уверен в своей правоте.

То, что варвар вынашивает в отношении меня определенные намерения, я понял сразу. Ни один человек не стал бы кормить и окружать роскошью приблуду, не имея веских на то причин. А опасность… я столько лет прожил с мыслью окончить свои дни на виселице, что уже, пожалуй, притерпелся к ней. Вся моя жизнь была игрой в чехарду со смертью: я воровал, врал напропалую, убивал и уходил из-под ножа. Неженке не выжить на городском дне. Наверное, прав был Браго, называя меня крысенышем. Но в отличие от многих, я не роптал на судьбу, ибо успел увериться – ей наши жалобы без толку. Извинений Альхага я не ждал, слишком мелкая я сошка, чтобы придворный колдун расшаркивался передо мною.

Варвар поднялся и, позвякивая бубенцами, подошел к своему коню. Я давно заметил, что движения Альхага даже в абсолютно спокойные дни сопровождались легким ветерком. Поначалу я думал, будто колдун создает этот ветер специально, дабы все слышали звон бубенцов, вплетенных в его косы, потом, узнав его лучше, я понял, что варвар чужд подобному тщеславию.

Из переметной сумки Альхаг вытащил нечто, завернутое в промасленную ткань, и швырнул мне. Инстинктивно я подхватил предмет.

- Цветок Смерти! – позвал варвар.