Цветок смерти

Однако как принцу мне следовало быть выше праздного любопытства. Высоко вздернув подбородок, метя снег меховым подбоем плаща, шествовал я через Къярн. Впереди расталкивали зевак Браго и Драко, позади грохотали доспехами королевские рыцари. Я уже упоминал однажды о сходстве дворцов северных владык, поэтому не стану останавливаться на описании внутреннего убранства оплота къярнов. Арл Теодорикт встречал нас, сидя на высоком троне в Зале Приемов. Теодорикт годился в отцы своему соседу. Он был грузен, краснолиц, с крупным мясистым носом и широкими бровями, из-под густой сени которых поблескивали маленькие глазки. Рот арла выдавал в нем любителя посмеяться, о тяге к удовольствиям говорило покоившееся на коленях брюшко. Но самым замечательным следовало признать шевелюру, в которой, несмотря на немалые лета короля, не было ни одной седой пряди. Густая, рыжая же борода, пышно возлежала на груди Теодорикта.

Подле правителя толпились придворные. Однако внимание мое привлекло не их блистательное собрание, а сидевший у изножия трона карла. Лохматый, облаченный в собранные множеством ярких лент одежды, он старательно притворялся, будто происходящее нисколько его не занимает, но стоило сопровождавшим меня рыцарям опустить на пол меч Мантикора, как карла подскочил, изобразил на остром, похожем на мордочку хоря, личике гримасу ужаса и дрожа прижался к ногам своего владыки. Арл расхохотался, его смех подхватили стоявшие рядом сановники. На мгновение мне показалось, будто смеются здесь не над ужимками карлы, которые были наигранны и жалки, а надо мной.

- Успокойся, шут, успокойся, - по-отечески обратился арл к карле, игнорируя мое присутствие. - Что тебя так напугало? Свирепые лица наших гостей? Или их подношение? А кстати, что они нам притащили?

Мир владык во многом был символичен. Жесты нанизывались на каждое слово, порой полностью изменяя его смысл. Это был как бы язык-над-языком, вмещавший то, как ты одет, чем подпоясан, какое носишь оружие, перед кем склоняешь голову. Только здесь могла зародиться геральдика - наука о составлении символических картин, возведенная к идеалу, здесь была колыбель моды как искусства подчеркнуть собственную значимость, здесь пышным цветом цвело толкование сновидений – фантасмагорий, проникших в оставшееся без защиты разума сознание.

Возвращая меч Мантикора арлу Теодорикту, я хотел получить повод заговорить с ним, однако мое появление в сопровождении эскорта вооруженных рыцарей с оружием поверженного колдуна было воспринято как угроза. Чтобы предугадать это, мне следовало не просто в совершенстве владеть языком символов, не только хорошо знать нравы северян, но и проникнуть в характер самого Теодорикта, оценить соотношение в нем скупости и гордости, подозрительности и достоинства.

Я понимал, что поведение короля къярнов вызывающе, ведь он заговорил со мною через шута, но решил не придавать этому значения. В конце концов, знай арл мою тайну, он вообще не удостоил бы меня ответом. 

- Я ищу женщину. Она прибыла в Къертанкъярн вместе со мной и до недавнего времени всюду меня сопровождала. Теперь она исчезла.

- Мое гостеприимство не знает границ, это верно. Мои охотничьи угодья простираются до берегов полуночного моря, а какие затейливые блюда изобретает мой повар из подстреленной дичи! Что до женщин, я известный ценитель красоты, еще ни одна красотка не покинула обиженной мою опочивальню. Я открою вам секрет, принц: женщины предпочитают юнцам зрелых мужей, уж мы-то умеем их ублажить.

- Речь не о любовнице. Моя спутница владела искусством магии.

- Колдунья? Вы ищите колдунью? Отчего я не догадался сразу! Так это же ваша расправа над моим верным соратником заставила ее опасаться за собственную жизнь. Ничего удивительного в том, что красотка сбежала!

Король къярнов говорил со мной точно с ребенком. Уколы его достигли цели – я начал злиться, но продолжал расспросы, надеясь, что Теодорикт выдаст свою причастность к исчезновению Сагитты или, напротив, оправдает себя. Пока что оправдываться вынужден был я сам.

- Я сразил сэра Шаулу в честном поединке!

 - Нелепица! Поединок, в котором воин ограничен в пользовании оружием, не может служить к защите чести. Наслышан, как мой сосед запретил сэру Шауле оборачиваться силою магии, чтобы вам было сподручнее убить его.

- Похоже, сэр Шаула не был таким хорошим колдуном, раз он внял запрету. Если колдун способен колебать небеса, может ли что-то послужить препятствием его воли?

- Шут, ну хоть ты-то понимаешь, что поиски нашего гостя бесплодны? Его краля желает завести нового покровителя. Не такого скорого на расправу. Что ж, северные ночи долги и холодны, а в моей постели пусто. Коли красотка пожелает, она может занять его.

Арл Теодорикт вновь обращался к шуту, намекая, что время аудиенции истекло. Я был близок к тому, чтобы подхватить с пола меч и изрубить насмешника на куски. Обо мне он мог болтать все, что заблагорассудиться, но не смел даже в мыслях посягать на Сагитту. Я покинул дворец в полной уверенности, что Теодорикт скрытничает. Я костерил арла площадной бранью, благо ни къертаны, ни къярны не понимали меня. Зато Браго сказал:

- Ваше высочество, зачем ругаетесь? Вы можете вызвать Теодорикта на поединок. Или объявить ему войну.

- Война это хорошо. Но для объявления войны его высочеству прежде нужно сделаться королем, - заметил Драко, в отличие от своего горячего приятеля никогда не терявший трезвости мышления.