Страница 2 из 113
Разумеется, большая часть болтовни была самым настоящим враньем: никаких рыцарей около дамы не крутилось, из свиты была лишь парочка слуг, которых отвлекли Проныра с Везунчиком, да и камни оказались подделкой. Но после кражи с нами стали считаться, так что я кричал об охране и бриллиантах громче других. Признаться, тот случай добавил мне изрядную долю зазнайства. И теперь я почувствовал вызов своему мастерству.
- Смотрите же и учитесь! – бросил я приятелям, направляясь к воинам.
Жертвой я выбрал одного из спутников башнеподобного варвара, ибо пренебрегать осторожностью все-таки не стоило. Этого воина отличали горбатый нос, который к старости наверняка загнется крючком, перекошенный на сторону рот и по-птичьи круглые глаза под широкими дугами бровей. Облачен он был в кольчугу на кожаной подкладке, которая доходила ему до середины бедер. На поясе его висели меч в деревянных ножнах и кошель, занимавший меня куда больше.
Сжимая в левой руке свой удачливый медный крош, правой я коснулся плеча вояки.
- Простите великодушно, доблестный рыцарь… - пролепетал я заискивающе.
С внешностью мне повезло, вид у меня был самый что ни на есть располагающий, а актерское мастерство я оттачивал перед отполированным до блеска медным блюдом, когда оставался один, чтобы не засмеяли приятели. Смех смехом, но я-то видел пользу от своих упражнений.
- Пшел прочь, щенок, - отозвался рыцарь в обычной для обращения к простолюдинам манере речи.
- Быть может, подскажете мне, беспутному, у кого из оружейников приобрели вы сей редкостной красоты клинок?
- Что за ересь ты несешь! Кому сказано, убирайся прочь!
Возвысив голос, воин оттолкнул меня. Однако этого короткого разговора хватило, чтобы я успел сделать надрез на его кошельке и выудить оттуда пару монет. Наощупь я определил, что оказался прав – монеты были достоинством не меньше солика. Моя жертва не заметит пропажи, а нам с ребятами с лихвой хватит на несколько месяцев безбедной жизни. Да что там безбедной, мы окунемся в роскошь!
Беда пришла оттуда, откуда я ее совсем не ждал. Женщина, опекавшая лорденыша и доселе казавшаяся равнодушной к происходящему, вдруг резким движением ухватила меня за руку и вывернула запястье до хруста. Я взвыл от боли и рухнул на колени.
- Браго! Парень обокрал тебя.
- Не выдумывай, Сагитта, - воин потянулся-таки к поясу, проверяя кошель, и – вот черт! – заметил, что тот порезан.
- Да он мне кошель порезал!
- Нету у меня ножа… - заскулил я.
Та, которую Браго назвал Сагиттой, безо всякого приличествующего бабе стеснения ощупала меня. Нахмурилась:
- Он не врет. Как же тогда …
Склонившись, она подобрала монеты, которые я успел сбросить: два новеньких сверкающих солнецеликих и затертое медное созвездие-крош и принялась изучать их. Я знал, что сейчас произойдет. И точно. Чуткие пальцы ее скользнули по отточенной кромке медяка, отчего на коже выступили капли крови. Пользуясь тем, что внимание Сагитты отвлечено, я пустился наутек. Не тут-то было. Совершенно невозможным образом ноги подвели меня, и я с размаху впечатался в камни мостовой, а между моих лопаток уперлось острие того самого клинка редкостной красоты и столь же редкостной, как выяснилось, остроты.
- Не так быстро, крысеныш.
Вот невезение! Теперь не оберешься позора – Подменыш попался на краже!
- Тебя на виселицу вздернут за воровство! – угрожающе прошипел Браго, склоняясь ко мне.
- Небом клянусь, это не я!
- Небеса не благоволят лжецам, - последовал ответ. Я лежал ничком на камнях, не смея поднять глаз, но голос напугал меня до дрожи. – Что у вас, Браго?
- Паршивец обворовал меня.
- Не я, не я, не я…
Браго пнул меня под ребра:
- Заткнись!
- Убери клинок, - опять этот голос: холодный, спокойный, но отчего-то повергающий в ужас.
- Он пытался сбежать.
- Не сбежит.
Обладатель голоса подошел ближе. Простучали по мостовой каблуки. Меня обдало запахом лошадей, железа и еще чего-то неуловимого, напоминавшего раскаленный песок или воздух в том месте, где в землю ударила молния. Меч больше не держал меня, но мне захотелось вернуть его, чтобы хотя бы так отгородиться от этой новой опасности. Я почувствовал, как от лопаток вниз змеей проскользнула холодная струйка пота. Ну же, Подменыш, не срамись, иначе о твоей трусости узнает весь рынок!
Я нашел в себе силы подняться и посмотрел говорившему прямо в глаза – обморочно черные, бездонные, отчеркнутые углем по контуру. На минуту мы замерли так, играя в гляделки, затем варвар бесцеремонно ухватил меня за подбородок, повернул лицо мое то в одну, то в другую сторону.