Потерянная жизнь

Три дня весь поселок гудел и стоял на ушах. Джейкоб ходил и властно раздавал всевозможные указания.

Стен с Джобом были его дополнительными руками и глазами в лагере, помогая с организацией такого масштабного похода. Нужно было не забыть все учесть: кому выдать оружие, сколько провизии рассчитать на человека. Равномерно распределить группировки по цвету браслетов, чтобы тем, на кого нападет в дороге приступ, можно было легко найти себе пару для драки.

Кстати о приступах. Вчера ночью я проснулся от мысли, что готов пойти сейчас и кому-нибудь лично зубами отгрызть руку. Даже видел в голове, как перекусываю локтевой сустав. Мне браслета не выдали, но предупредили, чтобы если что – дрался с Джобом. Он парень моей комплекции и охотлив до мордобоя. Но где мне искать его ночью? Никто, конечно же, не удосужился мне сказать об этом. Поэтому пришлось срочно выбегать на улицу и мутузить кулаками землю, сдирая кожу в кровь.

С такими приступами я боюсь навредить не только сам себе, но и окружающим.

Три дня назад первая партия вышла пешком к Вестмайеру. Вчера отправили вторую. В основном, это мирные жители, точнее, мирные зараженные. Бывшие медики, врачи, ученые, одиночки, волей судеб занесенные в этот лагерь. Основная боевая и ударная сила должна выдвинуться завтра вечером. Если расчеты Джейкоба верны, то как раз к нашему приходу к стенам Вестмайера диверсант уже должен будет осуществить свой план.

-А первую и вторую группу не убьют около города? – интересуюсь у Джейкоба после того, как он в очередной раз раздавал указания.

-Ты что, парень? Я же не дурак, пускать их на верную смерть. У них четкий приказ – к городу на расстояние выстрела не подходить, прятаться в лесах. Сидеть и не отсвечивать. Собирать информацию до нашего прихода.

Джейкоб разрешил Джанин ехать с нами только с одним условием, - что она будет сидеть у меня на коленях, так как машин мало, а бравых солдат рассадить куда-то надо. Она не возражала, а мне было уже все равно.

Той ночью, когда я чуть не пошел отгрызать ей руку, я понял, что уже ничего не имеет значения. Ни мое прошлое, ни настоящее. Только лекарство. Это единственное, что должно меня волновать.

Поэтому я молча соглашаюсь на все условия, что мне диктуют. Сходи, принеси – не вопрос. Ты поедешь с Джобом в машине – хорошо. Джанин поедет, сидя на твоих коленях – плевать.

С каждым днем все чаще ловлю себя на мыслях об агрессии. Просто злюсь по поводу и без, срываюсь на окружающих. Джейкоб говорит, что это потому, что А-2 слишком быстро поедает мой мозг.

А-2, сука ты такая! Не наелась семью миллиардами человеческих жизней?

Автомат у меня отобрали из соображений безопасности.

-Извини, Алекс, но я вижу, что с тобой твориться, - сказал тогда Джейкоб. –Я не могу позволить тебе повторить судьбу того парня, что вилкой глаза другим выколол. Возьмешь и одной очередью всех перекосишь.

Джанин, срывая голосовые связки, требовала оставить автомат ей, но Джейкоб был глух к ее просьбам. Разрешил лишь выдать ей пистолет по приходу к городу.

У меня же остался только мой нож, которым я иногда в свободные минуты вырезаю фигурки животных из дерева. Только лишь куколка мне кажется знакомой. Остальные – просто крохотные деревянные изваяния, не колышущие ничего в памяти. Вырезал, рассматривал и выкидывал. Только куколка лежала в нагрудном кармане рядом со списком того, что я помню. Мне кажется, так правильно. Там ей место.

Джанин постоянно оказывает мне знаки внимания: то обнимет, то за руку возьмет. Один раз ночью осторожно поцеловала в затылок. Не гоню, но и не иду навстречу. Позволяю быть рядом. Я сволочь, знаю, но мне все равно.

Я никому ничего не должен. Только себе.

Я должен выжить.

-Джейкоб, а вернется ли память после приема лекарства? – спросил я как-то у нашего главного.

-Откуда мне знать? Достоверной информации по этому поводу у нас нет. Что будет, как будет – один черт знает.  По моей теории, память – кусочки мозаики, это я тебе уже рассказывал. Я думаю, что после приема лекарства, некоторые связи между кусочками могут быть восстановлены.

-Хорошо бы. Ужасно ничего не помнить про себя.

-Но это не точно, Алекс. Я не могу ручаться за реакцию твоего организма. Ты должен это понимать.

Конечно, я понимаю. Я все понимаю, как и то, что время идет.

И его уже не вернешь.

Ребекка.

Среди толстых стволов деревьев показалась прогалина, в которой я вижу сетчатый забор и черную стену мешков. Как представлю, сколько Алексу пришлось тащить меня на себе до дома Эдель, так внутри что-то противно щемит.

Перед глазами огромная территория, огороженная сетчатым забором.

-Это оно?

-Оно. Даже не подозревала, что свалка такая большая.

Я стою на небольшом склоне и рассматриваю далекий Вестмайер, спрятавшийся от прочего мира за бетонными стенами. Они надеялись, что им это поможет, спасет от всемирной эпидемии. Глупые люди. Вот он – совсем рядом, подойди и дотронься рукой. Как же я хотела когда-то сюда попасть…