Страница 6 из 79
Вера вышла из подъезда, Антошка выбежал следом. Вычислив по начальственному голосу главного среди рабочих, Вера обратилась к нему:
- Вы не имеете права уничтожать эту яблоню! Я вам не позволю!
- Все мы имеем, вот распоряжение, - бригадир сунул под нос Вере какую-то бумажку и скомандовал рабочим-гастарбайтерам, - пилите!
Но один из рабочих что-то пробурчал невнятно, показывая на яблоню. Вера подняла голову и замерла от страха. Там, на тонкой ветке, высоко над землей сидел Антошка.
- Эй ты, слезай сейчас же! – заорал бригадир.
- Я не слезу! Можете со мной пилить, если хотите! – Антон говорил так уверенно, что казался сейчас гораздо старше своих двенадцати лет, - это – наша яблоня! Её мой прапрадед посадил. И никто её не срубит, понятно!
- Мамаша, это ваш парень? – злобно поинтересовался бригадир.
- Мой, - Вера сама удивилась тому, с какой гордостью прозвучал её голос.
- Тогда скажите ему, пусть слезает! – мрачно сказал бригадир, - мы должны спилить яблоню, и спилим её.
- Парень мой, - медленно сказала Вера, - и яблоня тоже моя, наша, вы ж слышали. Ничего я не буду говорить своему внуку. Если б могла, сама бы к нему туда забралась, понятно вам?
Бригадир внимательно посмотрел на Веру, потом бросил взгляд на Антошку. Плюнул под ноги, махнул рукой рабочим – уходим.
Вечером, когда герой дня рассказывал о происшедшем родителям и деду, мнения о его поступке разделились. Антон-старший и Егор признали тактику правильной, а жена Егора, Наталья, жутко встревожилась и даже впервые в жизни упрекнула свекровь – как та могло позволить внуку так рисковать.
Всех рассудила неожиданно появившаяся Екатерина. Она давно уже жила на другом конце города, с мужем и дочкой, работала в газете.
- Молодец, племянничек! – взъерошила она Антошкину шевелюру, - так держать! Ты время выиграл, теперь им ничего уже не сделать! Вот!
Она положила на стол свежий номер своей газеты. На последней странице большую часть листа занимала статья - «Антоновка». Вера сразу узнала семейные фотографии. Антон-первый с Георгиевским крестом, рядом – молодая Анна. Фронтовая фотография Георгия. Оксана в белом халате, видно, только что вышла из операционной. Они с Антоном-вторым где-то на юге, счастливые, молодые. Егор на фоне далеких неродных гор. И, конечно, антоновка – в цветах, словно в свадебном платье.
- Ух ты! А меня почему тут нет? – притворно обиделся Антошка.
- Я думала, не заслужил еще, - подколола Катя племянника, - впрочем, я ж тогда не знала, что ты на яблоню влезешь, чтобы врага отогнать.
- Да, весь в прадеда пошел герой наш, - за спиной Антона стояла Оксана.
- Бабушка, зачем ты встала? Тебе ж нельзя! – первым опомнился Егор.
- Можно. Я ж все видела утром, волновалась, думала, не переживу. А сейчас мне вдруг так хорошо стало! Так что еще дождусь я, когда наша антоновка снова зацветет!
2015 г.
- Папа, а когда мы маму с Георгием домой заберем?
- Послезавтра.
- И я с ним буду играть, да?
- Ну, сразу не будешь. Понимаешь, Аня, Георгий только родился, ему нужно сначала подрасти. Ты ведь взрослая совсем, тебе пять лет, а ему и пяти дней еще нет, поняла?
- Поняла. А он быстро вырастет? А то я стану старая, как прабабушка Вера и прадедушка Антон, и не смогу с Георгием поиграть.
- Не волнуйся, ты не успеешь до этого состариться, я тебе обещаю.
- Я вообще не хочу быть старой. Вот прабабушка Вера еще не сильно старая, поэтому немного красивая. А вот наша яблоня такая старая, корявая вся, и никогда не цветет. Совсем некрасивая.
- Да, наша антоновка совсем старой стала. И не цветет уже лет семь. Но мы ж её все равно любим, правда, Аня?
- Конечно, любим, - согласилась девочка, - она же наша, да?
Дочка с отцом ехали в магазин. Покупать подарки для мамы и приданое новорожденному братцу. Дома в ожидании нового жильца хлопотали старшие родственники. Все были заняты, и в этот день никто не заметил, что после долгого перерыва на старой антоновке вновь распустились белые цветы.
Ошибки молодости
Ольга любила говорить, Катя умела слушать. Может, поэтому они, такие разные, умудрились сохранить дружбу все…Господи, сколько ж лет они дружат? Страшно представить, что с того солнечно-тревожного «в первый раз в первый класс» прошло почти полвека!