Страница 14 из 79
Музыкальные способности у него проявились очень рано, и сразу же были замечены матерью – прекрасной музыкантшей. В восемь лет он заслужил прозвище «русского Моцарта» и зарабатывал больше, чем его отец, играя в кабачках и кинотеатрах Праги, куда семья перебралась из Константинополя. Александр и учился, и работал, и доказывал свой талант в Европе, а потом – в Америке. Но все эти годы, годы борьбы и славы, годы труда и триумфов, он мечтал рисовать… Однако жизнь не оставляла времени на серьезные занятия живописью, да и способностей, по мнению специалистов, особых у него не было…
Что еще рассказать? За год до смерти Марика, это было в девяностом, Александр пригласил нас провести целый месяц в его доме в Калифорнии. Я с женой Александра (третьей женой, ей еще и пятидесяти не было) купалась, ездила в горы, слушала гавайские песни, отправлялась на прогулки на яхте. А Марик (впрочем, в Калифорнии он был Николашей) и Александр почти не покидали виллы. Они исполняли свои мечты. Как? А вы догадайтесь! Да-да, эту картину нарисовал Александр. Девочки – это его внучки, рыжая – Сара, от дочери, а черненькая – Саша, от сына. Помогал ли ему Марик? Не знаю, они тщательно скрывали подробности своего творческого процесса. Но Александр-то Марику точно помогал, кто же еще записал нотами несколько пьес, которые первым исполнил Александр?
Марик вернулся в Москву каким-то умиротворенным. Мне кажется, он радовался не столько тому, что его пьесы получили признание (их до сих пор исполняют некоторые музыканты), сколько самим фактом их написания. И умер Марик счастливым, я точно это знаю. А картину я получила позже, после смерти Александра, по завещанию. Марику я никогда бы этого не сказала, но мне из этих двух картин тоже больше нравится та, которую написал Александр…
Догонялки
- Осалила, осалила! Люся опять водит! Люся, догоняй!
Длинноногая Ира отскочила в сторону, остальные бросились за ней. Люся рванулась было за ними, но потом крикнула: «Я больше не играю…» и побрела к лавочке. Ей надоело водить. Казалось, она бегает не медленнее других, однако то ли ловкости ей не хватало, то ли не везло, но водить приходилось почти постоянно. А так хотелось мчаться впереди всех, быть самой ловкой, самой удачливой, как Ира!
Однажды Люся поделилась своими огорчениями со старшей сестрой, двенадцатилетней Лидой и получила совет – тренироваться. Сама Лида очень любила прыгать через резиночку, но поначалу, года три назад, когда ей было столько же, сколько сейчас Люсе, у неё это получалось плохо: в их роду все были низкорослыми, с коротенькими толстыми ногами. Но упорная Лида не отчаивалась: с утра до вечера она тренировалась, натягивая резиночку даже дома, на стульях. Стулья, бывало, падали, родители ругались, но девочку это не смущало. В результате скоро она стала «чемпионкой округи» по игре в резиночку.
Однако Люсе идея с тренировкой не нравилась. Долго и ненадежно. К тому же главной целью девочки была не спортивная победа, а место в ребячьем коллективе, место рядом с самой главной, самой красивой, самой умной – с Ирой.
Ирин папа был большим начальником, поэтому в дачном поселке семья Курзасовых занимала самую большую из государственных дач, главу семейства возили в Москву на работу на чёрной «Волге». И еще у Иры было целых три куклы Барби.
Люся очень гордилась тем, что у неё тоже была Барби. На самом деле, куклу, привезённую по большой просьбе из-за границы одной из заказчиц, женой дипломата, мама подарила обеим сёстрам, но Лидия, как старшая, без боя уступила её Люсе. А еще мама, портниха «с золотыми руками», пошила для Барби кучу платьев из невиданно красивых лоскутков - остатков от тканей, что шли на платья клиенткам.
Люся ждала, когда Ира наиграется и позовет её в гости. Люся сбегает в свой дом, возьмет свою Барби и весь кукольный гардероб, они будут долго сидеть в беседке на участке Курзасовых и наряжать кукол. Потом Люся подарит Ире несколько Барбиных одежонок и счастливая отправится домой.
Девочки занимались кукольными нарядами, когда к беседке подошла Ирина мама с гостьей. Подружки вежливо поздоровались и продолжили игру, а женщины устроились поблизости на скамеечке-качалке.
- А чья это девочка играет с Ирой? – поинтересовалась гостья.
- Да это обслуги. Её отец - здешний комендант, а мать – великолепная портниха, она многих в Москве обшивает. Если вы, дорогая Надежда Степановна, захотите, я вас ей рекомендую. Шьет быстро, берет недорого, а качество – не хуже импортного…
Люсе подслушанный невольно разговор открыл глаза. Обслуга! Конечно, они – обслуга, и это – обидное слово. Люся по привычке решила поделиться открытием с Лидой, но, вернувшись домой, передумала. Лида и её друзья – рыжая Таня, дочь сестры-хозяйки (обслуга!) и худющий серьезный Илюшка (его семья занимала самую плохонькую из госдач) готовили удочки к завтрашней рыбалке и увлеченно спорили о какой-то книге. Нет, не поймет и не поддержит её Лида! Нужно самой думать, как перестать быть обслугой, как догнать…