Страница 10 из 129
– Кто счастлив сам, способен и другого сделать счастливым. Какое счастье принесет господин своему народу, если сам не испытал такового?
Гайлард не ответил, лишь разлил остатки вина из кувшина по серебряным кубкам.
– В твоих книгах есть пророчества и о моём семейном счастье?
Дагорм внимательно посмотрел на Стернса.
– В книгах описано всё, даже последнее дыхание летучей мыши, обитающей в пещерах горы Вороньего острова. Но я вам это говорю не как алхимик и хранитель традиций, а как старый человек, которому дороги вы и ваше будущее. Не забывайте, ваш отец перед тем, как недуг окончательно победил его, просил меня заботиться о вас. Вы много значите и для короля.
– Если в книгах есть всё, то почему ты не ответишь мне, что меня ждет, если я отправлю людей на этот треклятый остров?
– Вы забываете, милорд, что не все легенды и предания так легко прочитать и истолковать. Древние мудрецы донесли до нас лишь малую толику того, что удалось расшифровать. Кое-что сумели разглядеть и мы, в том числе и ваш покорный слуга. Но из тринадцати тысяч и тридцати преданий раскрыто только семьдесят четыре. Толкование стихов требует десятки, а то и сотни лет.
Дагорм уловил во взгляде Стернса сомнение.
– Позвольте, я покажу вам.
Старик проследовал в другой конец зала, где в высоту до потолка вытянулись шкафы с книгами, столь же древними, как и он сам. Приставив лестницу к полкам, Дагорм медленно и осторожно поднялся на третью ступеньку и потянулся за одной из книг.
– Помогите, милорд. Вещь довольно тяжелая.
Гайлард подошел к шатающейся лестнице, на которой с трудом балансировал старый советник. В руки лорда легла массивная книга в плотном кожаном переплете: без названия, без украшений, которыми так изобиловали обложки других книг. Просто несметное количество плотных листов, сшитых воедино и обтянутых кожей.
– Положите на стол. Только будьте крайне осторожны. Одна царапина на любой из страниц может в корне поменять смысл предания, которое мы хотим прочесть.
Осторожно спустившись с лестницы, Дагорм расправил одежды и поспешил к столу, куда Гай уже отнёс самое главное сокровище своей библиотеки. Сдув с книги пыль, старик бережно открыл её и перевернул с дюжину листов.
– Видите, милорд. Все стихи написаны особыми рунами, способными менять значение в зависимости от света, при котором их читаешь, и от рун по соседству.
Стернс склонился над страницей, на которую указывал Дагорм.
– Очень плохо видно. Эти руны уже стерлись от старости.
– Вовсе нет. Это одна из их особенностей. Вам их сейчас почти не видно, а посветите-ка справа.
Гай взял со стола подсвечник и поднес к книге.
– Теперь видно намного лучше.
– А теперь слева.
Стернс переложил подсвечник в левую руку и посветил, как просил Дагорм.
– Видите, что изменилось?
– Да. Две верхние строчки переместились вниз.
– Именно. Под правым светом – один смысл, под левым – другой. И нужно разгадать, какой стих – ложь, а какой – то, чему суждено сбыться.
– Но, – Гай запнулся, а его лицо покрылось легкой испариной, – если текст можно прочитать двояко, откуда уверенность, что именно эта версия имеет право на жизнь?
– Я понимаю, к чему вы клоните. Вы хотите сказать, что стих, который я показал вашему отцу много лет назад, мог быть истолкован иначе. Увы, нет. Я испробовал все варианты увидеть в нём другой смысл, но ничего не нашел.
– Покажи мне его, – хриплым голосом произнес Гайлард.
Дагорм засуетился, листая хрупкие, отдающие ветхим запахом страницы. Выведенные то серебром, то золотом руны с разных стихов с разных страниц заплясали перед глазами Стернса. Где-то послания были совсем короткие, где-то – длиною в жизнь. Наконец, пальцы старика остановились на одной из страниц.
– Вот, милорд, – Дагорм бережно передал книгу Гаю.
Серебряные руны небольшого стиха ярко заблестели, когда Стернс поднес к ним свечу. Начертанные много веков назад, они сохранили в себе больше жизни, чем все портреты, висевшие в замке. Казалось, они вот-вот выпрыгнут со своего места и в буйном танце поведают лорду и его советнику страшную тайну.
– Серебряные руны, – начал объяснять Дагорм, – самые сложные из всех. Медью пишут прогнозы погоды и урожаев, развитие и упадок деревень и прочих мелких поселений. Редкие краски, как то малахит, бирюза или коралл, используют для обозначения важных событий, как радостных, так и печальных: рождение наследника, например, или заключение брака, смерть. Золото – это процветание. Находки и потери – вот о чем расскажут стихи, выложенные золотыми рунами. И, наконец, серебряные. Эти руны двулики. С одной стороны, они могут сообщить о великой беде, которая не никого не оставит в стороне. С другой – о грандиозной победе добра над злом, которая свершится лишь благодаря чистому сердцем и душой человеку.