Страница 176 из 207
Светка говорила, что я себя накручиваю. Что надо жить в настоящем и наслаждаться моментом. Я честно старалась. Вернее, жила, наслаждалась, млела от нежности... Но, в самые отчаянно-сладкие минуты накрывало... Из каких-то дальних закоулков сознания вываливалась мысль: " Дура! Кому ты веришь? Поиграет - и снова пошлёт. Ты, конечно, побалуйся, душу-то отведи... Но - помни..." А то я не помню. Разве такое забудется?
Павел заставлял забыть. Давал ощущение безопасности, уюта, тепла. Семьи. Забавно: собираясь к родителям, я каждый раз будто готовилась к войне. И воевала с родными за своё мнение, за независимость, за право быть самой собой. Имея кучу родственников и друзей, всю жизнь была отщепенцем, паршивой овцой, белой вороной...
А совершенно чужой, недавно, человек - принял и понял. Не давил, не требовал, не убеждал в том, что все, чем я занимаюсь - блажь и идиотство. Временами, конечно, палку перегибал, как в случае с этими фотками... Настаивал на своей правоте, пытался на пальцах объяснить, какие чудные кадры вышли...
Понятно, конечно, он - художник, и его взгляд на мир, спрятанный за объективом, совершенно другой. Ну, и пускай бы смотрел, мне не жаль, но на кого-нибудь, кроме меня.
Я тогда очень долго требовала все удалить, а он взял и спрятал фотоаппарат. Сказал, что достанет, когда остыну и отойду...
Я, действительно, со временем остыла. Потом любопытство начало поднимать свою хитрую голову:
- Паш, а что ты будешь делать с кадрами? Все равно же, обещал не показывать никому.
- Любоваться.
- В темном чулане, под одеялом? И приговаривать "моя прелесть", как этот гоблин с кольцом?
Засмеялся:
- Зачем такие крайности? Будут заставкой на телефоне. На твоем номере. Позвонишь мне, и на экране - красота.
- Значит, я тебе звонить не буду.
- И не нужно.
- Вот, значит, как? Я тогда пошла? До свиданья.
- Угомонись. Я тебя сам звонками достану.
Он моё обещание не принял всерьёз, и очень бесился потом: ждал от меня звонка, а я молчала. Сказала - не буду, значит, не дождётся.
Иногда, в крайне редких случаях, позволяла себе скинуть СМС, но - не звонила.
Иногда, понимая, что Павел задерживается по делам, и не может меня сейчас забрать, собиралась и сваливала. Иногда - к девчонкам, порой - в кафе, а в последние пару раз - спокойно прогуливалась. Последние недели февраля радовали теплом и весенне-ярким солнцем. Работа у Покровского давала мне массу времени - богатство, которое до того было недоступным. А тут свалилось и ошарашило, как выигрыш в лотерею: вот оно, есть, и так страшно тратить... И я тратила понемногу, аккуратно: гуляла, думала, переваривала. Удивлялась городу, заполненному людьми, озаренному светом (раньше все время куда-то неслась, не замечая машин и прохожих, мамочек с детьми, бабушек с авоськами, влюбленные парочки).
А Пашка носился, как угорелый, выискивая меня по всем известным "явкам". Если угадывал - находил быстро. Иногда не везло, и он изводился, дёргал Артёма, подруг, обзавелся телефонами всех коллег с новой работы. Потом они все дружно трезвонили мне, а я - смеялась. Тоже ведь, гордый идиот. Или просто глупый...
Наконец, до него доперло, что достаточно просто набрать мой номер. Я же не говорила, что не буду отвечать? Нет. Это он сам придумал.
Потом, когда удавалось меня обнаружить, он орал. Правда, не на меня. Но - в присутствии. Звонил сестре и жаловался на то, как я бессовестно поступаю, как жестоко к нему отношусь, и еще - очень беспечна. Он беспокоится, а я не ценю.
Все это сопровождалось бурей эмоций и всяких интересных слов, мой лексикон серьёзно обогатился. Наталья, мне кажется, тихо обалдевала. Потом веселилась. Я слышала хохот из динамиков, когда Пашка на пару секунд замолкал, набирая воздуха.
В общем, конечно, молодец - изобретательный. Вроде бы, и пар спустил, и все претензии до меня довёл, и никакого прямого наезда. Мне понравился этот метод.
А еще... Я впервые испытала такое удовольствие: поизмываться над мужчиной, который в меня влюблен. Даже если он притворяется. Раньше со мной такого не было: не позволяла себе ранить чувства того, кому небезразлична. Всегда относилась к ним бережно. А в ответ прилетало... много всего, чаще неприятного, иногда - больного, порой - унизительного. Все прежние отношения можно описать одной фразой: " Ну, и дура ты, Ленка, слепая и доверчивая..."
В этот раз у меня были полностью развязаны руки, и совесть чиста: Пашка успел потоптаться по моему чувству собственного достоинства, пусть и без цели поиздеваться. Поэтому я могла позволить себе делать все, что хочу. Не скрывала сама от себя, что это проснулась вредность, а безнаказанность её, к тому же, усилила. Разошлась не на шутку. Закрадывалась мысль: "А не так ли рождаются стервы?" Пару раз пожалела, что проснулись во мне эти качества поздновато... Иначе, давно бы жила как у Христа за пазухой.